Книга Брошки с Блошки, страница 97 – Елена Логунова

– Ну! Что теперь с серией будет, даже не знаю. – Менеджер погрустнела. – Он, представляешь, дальше сам писать собирается. Придумал какую-то историю с приключениями героя в Санкт-Петербурге…

– Ладно, Марина, если деньги возвращать не нужно, у меня все, пока. – Я закончила разговор и задумчиво посмотрела на Ирку.

– Что? Бежим дальше? Или все же вызовем такси? – спросила она.

– Еще минутку, – попросила я, сгребая мысли в кучку.

Потом огляделась и потянула подружку к Дому Зингера:

– Идем, надо кое-что проверить.

Мы заскочили в книжный, поднялись на второй этаж и прошли в отдел художественной литературы.

– Хочешь посмотреть, не появилось ли в продаже твое новенькое? – Ирка голосом выразила легкое осуждение.

Мол, не вовремя ты, подруга, намерилась тешить авторское самолюбие.

Но я свернула к стеллажам с переводными детективами, где в прошлый раз ковырялся наш интурист. Пробежалась взглядом по корешкам, выхватила нужный томик, осмотрела его.

– Что и требовалась доказать! – Я повернула фото автора к подружке. – Узнаешь?

– Это же наш Наташик! – Ирка выхватила у меня увесистую книжку в ярком твердом переплете и тоже повертела в руках. – А написано – Питер Блейк-Воронцофф… Как же так? Он не Уоррен?

– Уоррен – искаженное Ворон, это вариация на тему фамилии Воронцофф, а имя Джонатан – сборная солянка: у него папа Джон, а мама – Наталья. – Я попыталась забрать у подруги книжку, чтобы вернуть ее на полку, но она не позволила.

– Я этот роман не читала еще, куплю, пожалуй.

Мы потопали к кассе. На лестнице, ведущей на первый этаж, Ирка остановилась и сказала:

– Я все же не понимаю. Зачем знаменитому писателю понадобилось втираться к нам в доверие под вымышленным именем?

– Затем, что это и было его дело в Питере: добиться моего согласия продолжать писать его шпионскую серию.

Мы приблизились к кассе, отстояли маленькую очередь, Ирка заплатила за книжку. Мы вышли на Невский и снова застопорились у стены в просвете между девушкой, наяривающей на скрипочке, и юношей, изображающим золотую статую.

– Но он же не добился? – продолжила подруга прерванный разговор. – Наоборот, согласился отпустить тебя на волю из литературного рабства и еще денег отсыпал.

– Но не от щедрот, а во искупление! – Я подняла палец. Из толпы тут же вынырнула простоволосая дева с букетом роз, пытаясь всучить мне цветок, но Ирка безжалостно прогнала ее. – Он, наш Наташ, который Блейк, успел напакостить, пока надеялся повлиять на мое решение уйти из негров.

– Да? Что он сделал? – Подруга посуровела.

– Последовательно залез в мое окно, в мой комп и в мою учетку на сайте «Криптаймса», а там коварно удалил размещенные мной новости. Главред взбеленился, и я потеряла работу. Вот только наш злодей не знал, что это не трагично, я не осталась без куска хлеба и не сдалась на уговоры продолжить его шпионскую серию.

– Какой коварный план! – восхитилась подруга. – Теперь понятно, почему его автор так настойчиво говорил тебе: «Прости, прости!» – вместо: «Прощай, прощай!» Ты, кстати, как, простила? Или все же попробуем догнать самолет и отмутузить интуриста?

– За что? – Я пожала плечами. – Если вдуматься, мне ему нужно спасибо сказать. Избавил меня и от литературного рабства, и от скучной работы в «Криптаймсе», да еще премию выхлопотал.