Книга Не плачь, Рапунцель!, страница 28 – Елена Логунова

– У меня таких на собственном участке с избытком, зачем еще чужими интересоваться?

– А затем, что этот Миша или как его там вполне может оказаться убийцей Смурновых! – Я зашла с козырей.

– С какой это стати?

– А с такой – вы послушайте, не перебивайте! Миша этот за дедом ухаживал, но в какой-то момент уехал к себе на родину. А когда вернулся, нашел старика мертвым. И знаете, в каком виде? – Я хотела сделать мхатовскую паузу, но Чайковский испортил мне всю драматургию, потребовав излагать быстрее. – Старик лежал в своей кровати, промокший – над ним как раз крыша прохудилась – и замерзший настолько, что покрылся ледяной коркой! Ничего не напоминает?

– Хотите сказать, убийца Смурновых обстряпал дельце так, чтобы намекнуть на смерть деда?

– А он быстро соображает! – похвалила участкового Ирка.

Я и не заметила, как она завершила сеанс кормления уточек и подобралась поближе, чтобы слышать мой разговор с Чайковским.

– А гастарбайтер из Средней Азии тут при чем? Нет, я бы понял, если бы он состоял в родстве со старцем и оба происходили с Сицилии, вполне себе мафиозная тема получилась бы, – съязвил мой собеседник. – Но у них, я так понимаю, совсем не те отношения были.

– А вдруг? Может, парень привязался к чужому деду, как к родному. В Средней Азии принято с большим уважением относиться к аксакалам.

– Сомнительная версия, – не оценил мое предположение участковый. – Но так и быть, я позвоню болотненскому участковому… Хотя вы и сами могли бы…

– Станет он с нами разговаривать!

– Теперь вы перебиваете, – укорил меня Чайковский. – Конечно, участковый ничего вам не скажет. Но у вас, как выяснилось, есть связи в среде местных гастарбайтеров, почему бы у них не поспрашивать?

– Сомневаюсь, что они все друг друга знают, но можно попробовать, – согласилась я.

Озадачив друг друга таким образом, мы с Чайковским распрощались до неизбежных новых встреч.

– Что еще за связи у тебя среди гастарбайтеров? – нахмурилась Ирка.

– Шерзод, – лаконично ответила я, просматривая свой список контактов в поисках нужного.

– Какой еще Шерзод?

– Я же рассказывала тебе. Бригадир рабочих, которые делали у нас ремонт.

– Ничего ты мне не рассказывала! – возмутилась подруга. – А ну, давай выкладывай!

И я выложила.

Бригадир узбекских рабочих-ремонтников Шерзод пленил меня редким сочетанием загадочности и креативности. Я, пока трудное узбекское имя не запомнила, даже называла его про себя Шахерезадом.

Шерзод не очень хорошо говорит по-русски, мы с мужем – совсем никак по-узбекски, поэтому понять друг друга нам иной раз было трудно.

– Нужно казырог, – как-то вечером сказал мне Шерзод по телефону. – Очынь.

– Козырек? – переспросила я.

– Не казырек. Казырог. У вас нэт?

– Козерогов не держим, – огорчилась я, боясь, что отсутствие такового затормозит наш ремонт. – А он точно нужен? Без козерога никак?

– Казырог сичаз самы главны, – грустно сказал Шерзод.

Мы немного помолчали. Мой собеседник таинственно кручинился, я лихорадочно соображала, почему это у нас нынче главный козерог.

– Может, речь об астрологии? – предположил Колян. Он лежал на диване с книжкой, но оторвался от нее, чтобы поучаствовать в мозговом штурме. – Типа, Луна вошла в созвездие Козерога или наоборот, вышла из него, и это играет определяющую роль в происходящих событиях?