Книга Не плачь, Рапунцель!, страница 91 – Елена Логунова

– Жалеешь преступника, совершившего ряд убийств и плюс к тому покушение?

– Ты что? Жалею, что он уйдет от заслуженного наказания!

– Если утонет, то не уйдет. Считай, получит высшую меру.

– Не знаю, мне кажется, лучше быстро утонуть в болоте, чем лет двадцать гнить в тюрьме.

– Кому как, я думаю.

Довольно скоро выяснилось, что наш преступник действительно предпочитает долгую жизнь за решеткой быстрой смерти в болоте.

Когда наш маленький отряд вооруженных березовыми слегами валькирий по малозаметной долобинке вышел к дрыгве, там уже дрыгался увязший преследуемый.

– Не дергайся, дурень! – издали крикнула ему баба Вера. – Замри и ляг!

– Сдайся, враг, замри и ляг! – полностью развернула приказ поэтесса Ирэна Макс, процитировав своего коллегу Маяковского.

– Оклунок свой брось, только не кидай его с размаху, не то еще глубже увязнешь! – Вера Игнатьевна на ходу вела инструктаж в классическом стиле «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

– Вот почему он только правой хватался, в левой у него оклунок. – Ирка присмотрелась к ручной клади утопающего. – Кстати, что это, не пойму?

Понять и впрямь было сложно. В высоко поднятой над топью левой руке наш преследуемый держал нечто коричневое, больше всего похожее на здоровенный ком глины с ручкой.

– Поˆртфель это, – уверенно сказала Вера Игнатьевна, сделав ударение на первом слоге. – Графыча вещь. Видать, ваш поджигатель и убийца еще и воришка. И ладно бы что-то ценное спер, а то дедов портфель! Дурак какой-то.

Дурак тем временем ушел в топь почти по пояс.

Мы остановились на пригорке.

– Вы как настроены, писательши? Какой сюжет вам приятнее будет? Станем злыдня спасать или пущай себе тонет? – поинтересовалась Вера Игнатьевна так добродушно и любезно, словно мы не на болоте стояли, а сидели за столом и выбирали, с чем будем чай пить – с вареньем или с медом.

– Да как его спасать… – заколебалась Ирка.

– Как-то быстро, – встревоженно подсказала я. – Смотрите, он уже по грудь в трясине!

– Помогите! – наконец подал голос утопающий.

– Ложись, дурак! – прикрикнула на него баба Вера. – Руки-ноги растопырь, распластайся и не шевелись! Сейчас мы тебя вытягивать будем.

Она привстала на цыпочки, что-то высматривая впереди, прицелилась и положила на ровную и обманчиво твердую поверхность перед нами свою жердь. Прищурилась, поправила ее немного, кивнула мне:

– Сымай свою куртку и топай обочь этой слеги, тока аккуратно. Нога слева, нога справа, но чтобы косточка к дрыну прижималась.

– Какая именно косточка? – обеспокоенно уточнила моя подруга. – У Ленки, видите ли, их много…

– На ноге косточка! Тута вот! – Вера Игнатьевна наклонилась и похлопала себя ладошкой по щиколотке над молнией низкого ботинка.

– Медиальный отросток берцовой кости голени, – машинально озвучила я эту демонстрацию.

Анатомию на «военке» в универе будущим филологам профессорша Карагезян тоже читала.

– Дойдешь до конца этой слеги – остановись, мы тебе вторую подадим. Ее держи крепко и дурню в дрыгву протягивай. Он за нее ухватится…

– И утянет в эту вашу дрыгву Ленку! – Ирка решительно вжикнула молнией. – Нет уж, задохликов на такое дело не посылают, я сама пойду.

Она сняла пальто, заботливо укутала им ближайшую кривую березку, взяла слегу на манер канатоходца и осторожно пошла вдоль направляющего дрына, старательно ставя ноги вплотную, чтобы не промахнуться мимо приблизительно обозначенной тропинки.