Книга Леди в черном, страница 96 – Елена Логунова

– Какого, на хрен, Ахиллеса?!

– Какого, какого – Шишова! Где рисунки, спрашиваю?!

– А хрен их… Что вам всем… – Холодов снова упал на подушку.

– Кому еще? – я опять потрясла его, не давая отключится. – Кто интересовался этими рисунками?

– Да этот же… Где он тут?.. Был же… – художник поискал глазами и опустил веки. Он пошевелил пальцами, будто рисуя крапинки: – Рябой такой… – уронил руку и снова захрапел.

Я поняла, что больше ничего от него не добьюсь. Обошла комнату, высматривая пачку рисунков, папку, компьютер – хоть что-то! Но, кроме хлама, ничего не увидела.

Холодов дрых.

Я нашла на столе большую кружку, с виду чистую, налила в нее воды из-под крана, поставила у дивана под рукой спящего. Еще раз оглядела разоренную мастерскую и вышла.

Я поднялась по ступенькам из подвала, выдвинулась на улицу и осмотрелась. Спецмашин с сиренами и мигалками не увидела и не услышала, но так просто бросать без присмотра беззащитного художника не рискнула – перешла через улицу и на другой стороне спряталась на лавочке под сиреневым кустом, держа в поле зрения дверь мастерской.

Минут через десять подкатила машина – обыкновенная, без всяких опознавательных знаков. Из нее вышел и направился прямиком к двери художественной мастерской знакомый мне человек – Андрей Ильич из Следкома.

Я встала с лавочки, тихо отступила глубже в палисадник и дворами ушла на параллельную улицу.

Как обычно, с задержкой приблизительно в четверть часа меня начало потряхивать – обычная реакция на внезапный стресс. Чтобы прийти в себя, надо было срочно поделиться с кем-то информацией о случившемся и своими переживаниями по этому поводу. С кем-то штатским и достаточно доброжелательным – не с сотрудником Следственного комитета.

Разумеется, я позвонила лучшей подруге, но она не приняла вызов.

Я вспомнила, что поутру Ирка торопилась на какую-то важную встречу, и решила: не буду ее отвлекать от дел. И честно не отвлекала минут пятнадцать, а потом снова позвонила – с тем же нулевым результатом.

Тогда у меня возникло предположение, что подруга не на переговорах сидит, а в ванне, с ног до головы намазанная целительной тамбуканской грязью. Руки у нее черные, и брать ими дорогой смартфон она не хочет, потому и не отвечает.

От того места в старом центре города, где я находилась, до домика бабки Колобовой было недалеко, с полчаса пешим ходом. Я сориентировалась по Гугл-картам, проложила кратчайший маршрут и пошла по нему. А где-то на полпути получила наконец от Лазарчука обещанную эсэмэску с адресом регистрации деда Ефимыча. И, поскольку оказалось, что мне это по дороге, решила взглянуть на родные пенаты старого золотодобытчика.

Зрелище того стоило! Домовладение Анатолия Ефимовича граничило с лесопарком. И прямо в густой поросли молодых деревьев под самым забором лежал… самолет!

Ей-богу, не вру, самый настоящий! Не сказать что целый – от него остался только металлический корпус, пустой внутри, как старая консервная жестянка, но явно не бутафорский и не игрушечный летательный аппарат. Я прошлась по крылу, прочно вросшему в кучу непонятного мусора, заглянула в дырки иллюминаторов, сделала пару селфи.

За этим занятием меня и застала женщина с велосипедом. Она упорно тащила его по буеракам, пренебрегая очевидной возможностью с ветерком катиться по асфальтированной дорожке в паре метров слева. Я поняла, что они с велосипедом обретаются где-то поблизости, когда женщина, развалив своим стальным конем мешавший ей куст, строго сказала мне: