Книга Лебединая песня мамонта, страница 27 – Елена Логунова

Я забыла сказать, да? Мы не удержались и пообещали уважаемому ученому помощь в поиске пропавших камней.

Уже в метро я вспомнила, что это не единственное обещание, данное мной уважаемому человеку, пусть и не ученому, зато властью облеченному, и позвонила участковому.

– Бегала вчера к вашему Олегу раз пять, но в квартире его так и не застала, – доложила я без предисловия.

И без примечания мелким шрифтом: зато застала там постороннего гражданина, который пустился рысью наутек, но был остановлен на скаку, пленен, допрошен и так далее. Такого рода лишняя информация – триггер головной боли, если не геморроя. Зачем я буду подрывать здоровье столь полезного члена общества, как участковый?

– Может, еще сегодня к нему побегаете? – без особой надежды попросил Чайковский.

– Разве что вечером, когда вернусь, сейчас еду в город по делам.

– Какие могут быть дела в выходной? У вольного писателя, не обремененного служебными обязанностями?

– Уберите из голоса нотки зависти, они делают ваш образ менее героическим, – посоветовала я. И снизошла до объяснения: – Я иду на мастер-класс по наскальным рисункам.

– Ну супер, мало нам было малолетних любителей граффити, и вы туда же! – невежливо проворчал участковый и совсем уж некультурно отключился.

Я с недоумением посмотрела на загудевшую трубку и спрятала ее в карман, покачав головой.

Ну, супер, как говорит уважаемый участковый! Меня заподозрили в том, что я намерена изрисовывать стены наших многоэтажек изображениями допотопного рогатого скота и человечков с копьями и топорами! Причем каменными.

Человечка с железным топором один мой петербургский коллега, Достоевский его фамилия, прекрасно нарисовал еще в девятнадцатом веке.

Я все еще негодующе пыхтела, когда вышла из метро на станции «Гостиный двор» и сразу же была схвачена заждавшейся подругой.

– Что так долго? – Ирка потащила меня через Невский проспект.

– Нам не туда! – Я попыталась воспротивиться, но куда там!

Сто кило на позитиве против шестидесяти в легком унынии – победа предсказуемо осталась за более крупной и энергичной подругой. Но я хотя бы попыталась ее просветить:

– Ты тащишь меня не в ту сторону. Нужное нам здание находится на Дворцовой набережной!

– Я тащу тебя в отель, где нас ждет Мара, – объяснила Ирка. – Вчера вечером я плохо запомнила дорогу, но он точно где‑то рядом. – Она встала посреди тротуара и завертела головой.

– Не позорь меня, мы сейчас выглядим как плохо подготовленные туристы! – зашипела я.

Турист, с точки зрения аборигена, существо презренное. И неважно, где именно – хоть в Папуа-Новой Гвинее, хоть в Санкт-Петербурге. Чтобы там ни говорили власти города на Неве, живо заинтересованные в пополнении городского бюджета деньгами путешественников, местные жители скоплений многочисленных гостей города чураются и по запруженному приезжими центру передвигаются известными только аборигенам козьими тропами через подворотни и проходные дворы.

Эти секретные маршруты не отражены на картах, которые предлагаются туристам. Подозреваю, что информация о них передается исключительно кровным родственникам по прямой линии из поколения в поколение. Мне, например, тайны питерских проходных дворов открывает тетя Ида, но и она делает это постепенно, убеждаясь, что я не собираюсь покидать город предков, как это сделала когда‑то моя бабушка. Той давно уже нет на белом свете, а тетушка все припоминает ей этот опрометчивый поступок – отрыв целой ветви от родовых корней.