Книга Лебединая песня мамонта, страница 30 – Елена Логунова

– Полы у нас чистые, их моют каждый день, – успокоил ее Бордовский.

По парадной мраморной лестнице мы поднялись на второй этаж, проследовали мимо пары кабинетов (в двери ценного дерева были беспощадно вбиты таблички «Бухгалтерия» и «Касса») и вошли в помещение, которое я узнала:

– Это же Дубовая столовая!

– Теперь Дубовый зал, – подсказал Бордовский.

«Головы у вас дубовые, а не зал!» – захотелось бросить мне.

На старинных – начала девятнадцатого века – фотографиях в интернете Дубовая столовая выглядела роскошно. Она бы и сейчас прекрасно смотрелась, поскольку хрустальная люстра, высокий камин с отделкой из резного дуба и стены, затянутые цветной тисненой кожей, как будто не изменились. Увы, кому‑то хватило ума заполнить помещение рядами сбитых вместе кресел, обтянутых дерматином, и вот они‑то выглядели по-сиротски жалко. Как дешевые куцые занавески на окнах и безобразно истертый паркет.

Ведомые Геннадием Леонидовичем, мы по стеночке прошли в дальний конец Дубово-дерматинового зала и, не дойдя до возвышающейся там облупившейся фанерной трибуны, свернули налево и оказались перед очередной массивной дверью с табличкой «Отдел палеонтологии».

– Прошу к нашему шалашу! – пошутил Бордовский и распахнул перед нами дверь.

– Мама мия! – выдохнула Ирка, переступив порог и остановившись.

Я вошла за ней и снова, как недавно у канала с выдрой, сделала козырек из ладони, только приставила его не выше глаз, а ниже. В поле зрения осталась верхняя часть стен, отделенная от расписного потолка вереницей беленьких лепных ангелочков – картинка красивая, как из учебника «Интерьерный дизайн дворцов XIX века».

На то, что ниже, смотреть не хотелось. Помещение было плотно заставлено жутчайшего вида столами-конторками – облезлыми и дико захламленными.

– Рабочие места наших сотрудников, – извиняющимся тоном объяснил Геннадий Леонидович, от которого не ускользнули мои попытки отделить прекрасное от ужасного. – Они, конечно, интерьер не украшают, но такова реальность.

Покружившись на месте, я насчитала два десятка конторок. Заодно оценила гармоничное сочетание высоких арочных окон и огромных зеркал в простенках между ними. К сожалению, зеркала так щедро умножали рабочий беспорядок, что у меня закружилась голова. Пришлось зафиксироваться на красивом неподвижном объекте – аккуратно вписанном в ближайшее окно силуэте Петропавловской крепости на противоположном берегу Невы.

Широкая полоса воды серебрилась, как зеркало, и шпиль Петропавловского собора отражался в ней на диво четко: казалось, будто небо и воду скололи гигантской золотой булавкой.

– Ого, сколько здесь разноплановых энергий! – то ли восхитилась, то ли ужаснулась Марина.

– И пыли веков, – точно не восхитилась Ирка.

– Так, ладно! Давайте к делу. – Я вспомнила, зачем мы пришли.

Вовсе не затем, чтобы инспектировать состояние памятника архитектуры девятнадцатого века. У нас нынче особый интерес к другому периоду, гораздо более раннему.

– Да, мы готовы к мастер-классу. – Ирка тоже взяла себя в руки. – Командуйте, Геннадий Леонидович.

Вчера Бордовский вкратце рассказал нам, что ровно неделю назад проводил в этом самом кабинете мероприятие для любителей археологии, и мы договорились, что он повторит его для нас. Ирка важно объявила, что это будет следственный эксперимент. «Халявный мастер-класс», – перевела я для себя.