Книга Лебединая песня мамонта, страница 26 – Елена Логунова

– Мои конфеты вовсе не жуткие. – Марина возразила, но как‑то вяло, неэмоционально. – Бордовский очень милый. – А вот тут эмоции проявились. – Агильский зайка!

– Азильская галька, – машинально поправила я.

– Да я запомнила, – отмахнулась от меня Марина и точно так же, как Ирка, положила подбородок в ладонь, глядя на Бордовского у стойки. – Просто он похож на зайку, не находите? Эти его очочки, как у Кролика из мультфильма про Винни-Пуха…

– И этот его белый пух вокруг лысины, – поддакнула Ирка.

– Имей уважение, это благородные седины! – обиделась за своего зайку ее сестра. – Слишком ранние, по-моему. Должно быть, Геннадию непросто живется. Еще бы, в таком возрасте – без заботливой жены…

– С чего ты взяла, что у него нет жены? – усомнилась Ирка.

– Обручального кольца нет!

– Это ни о чем не говорит, многие мужчины, да и женщины тоже, не носят кольцо, но при этом состоят в браке.

– К вопросу о браке! – У меня зазвонил телефон. Я посмотрела, кто вызывает, и прилепила трубку к уху.

– Ты где вообще? – с подозрением спросил муж.

– Вообще – в лучшем из миров, по Вольтеру, – отшутилась я. – А в частности – в соседнем доме. Мы сидим в ближайшем кафе-пекарне.

Вот так: честно, но без лишних подробностей. Зачем объяснять, кто это «мы»? Моему герою может не понравиться присутствие в компании недобитого им мамонта.

– О, класс, возьми нам что‑нибудь вкусненькое к вечернему чаю, – обрадовался Колян.

– Непременно, ждите, – пообещала я и на этом закончила разговор.

Вернулся Бордовский, и как раз со вкусненьким. Дамы благосклонно приняли свежий чай-кофе и дополнительную порцию пирожных, а я все‑таки попыталась дать понять нашему рассказчику, что краткость – любимая сестра таланта, признавшись:

– Все никак не пойму, какая связь между нашим Олегом и этими вашими гальками?

– Прямая. – Бордовский сел, придвинул к себе тарелочку с пирожным и очень буднично сообщил:

– Этот ваш Олег те мои гальки украл.

– Ну где же? Где она?!

Мы с мужем стояли над каналом у края поля, как два богатыря: ладошки козырьками над глазами. Высматривали в темных водах нашу знакомую выдру. Волновались: пережила ли она суровую зиму?

– Нырнула! – Муж первым увидел круги на воде. – Вынырнула! Плывет!

– Лежит на спине, – уточнила я. – Что‑то в лапках держит. Ест, что ли? С пуза, как со стола!

– Наш человек! – растрогался муж. – Экрана перед ней не хватает, чтобы лежала, ела и кино смотрела.

Чувствуете, кто задал выдре модель поведения, да?

– И чтоб кино – про выдру-суперагента, – съязвила я. – Или про выдру-супергероя.

– Ага! Чтобы мыши-полевки ей сигналили – проецировали на полную луну узнаваемый силуэт с хвостом пистолетом, и супервыдра спешила на помощь. В маске и в плаще! – подхватил муж. – Такая выдра-Бэтмен. Выдрэтмен!

По земле скользнула тень, я отвела взгляд от воды и с подозрением посмотрела на небо.

– Это не Выдрэтмен. Утка пролетела, – успокоил меня муж. – Не суперутка, а обычная. Без лягушки на прутике.

Богатая в наших пампасах фауна. Почти такая же, как наша фантазия.

– Все, тут расходимся! – Колян вспомнил, что вообще‑то мы торопимся. – Тебе направо, мне налево, пока, до новых встреч!

Чмокнув меня в щеку, муж побежал в свой фитнес-клуб, а я – к метро.

Вчера мы договорились с Бордовским, что он проведет для нас специальную экскурсию по своему институту и покажет, откуда именно пропали его ценные камни. Как это произошло, Геннадий нам вкратце рассказал, но что такое сухое повествование? Совершенно не то, что нужно для результативного расследования.