Книга Лебединая песня мамонта, страница 52 – Елена Логунова

– Я даже не знаю, говорить ли, – засомневался художник. – Не хочется вас разочаровывать, вы тут такой прекрасный портрет нарисовали – и аккуратный этот ваш паренек, и пунктуальный, и дисциплинированный… Вот только это чистой воды сюрреализм – сочетание мечты и реальности.

– Вы хотите сказать, я ошиблась в трактовке увиденного на снимках? – нахмурилась Марина.

– Скорее, не совсем поняли, что именно увидели. – Кружкину явно не хотелось с ней конфликтовать.

Еще бы: он давно влюблен в Ирку, но та не отвечает на его чувства, поскольку верная супруга и добродетельная мать, а Марина удивительно похожа на сестру и притом не замужем.

– Не юли, Вася, – потребовала Ирка. – Объясни, в чем дело. Чего мы не поняли?

Кружкин вздохнул, разворошил стопку фотографий, нашел нужную, предъявил:

– Вот это что, по-вашему?

– Я говорила уже: разная полезная канцелярия, содержащаяся в безупречном порядке, – немного обиженно проворчала Марина.

– Ха, канцелярия! – Художник саркастически хохотнул. – Зачем кому‑то столько маленьких пакетиков с зип-застежкой, как вы думаете?

– Это очень удобно для хранения пуговок, бусин и прочих мелочей. – За надувшуюся Марину ответила тетушка. – Я, например, когда надолго отлучаюсь из дома, раскладываю в такие пакетики таблетки для ежедневного приема, чтобы не таскать с собой все свои пузырьки…

– Вот именно! – Василий почему‑то воспринял сказанное как поддержку.

– Может, наш Олег занимался плетением из бисера или подобным рукоделием, – предположила Ирка. – А что? Самое подходящее занятие для скрупулезного аккуратиста и педанта. – И обрадовалась, вспомнив: – Он точно творческая личность, у него в ящике скульптурный пластилин!

– Иринушка, святая простота! – всплеснул руками художник. – Ты где обитаешь, на розовом облаке? Совсем ничего не знаешь о трудовых буднях закладчиков?

– Кого-кого? – спросила я, ощутив неприятный холодок в груди.

Слышала уже это слово и, к сожалению, в крайне неприятном контексте.

– Закладчики – это такие нехорошие люди, которые прячут там и сям дозы наркотиков для покупателей этой дряни. – Кружкин наставительно сказал это не мне, а той же Ирке. – Закладчик, он же курьер, покупает у оптовика, которого называют складом, целую партию дури и продает ее маленькими порциями – чем меньше, тем дороже. А поскольку прячет он эти порции, они же закладки, как правило, под открытым небом, иногда творчески маскируя их под камни или, скажем, собачьи кучки с помощью скульптурного пластилина, – последнее словосочетание он выделил голосом, – то упаковывает в пакетики с застежками. Кладет таблетки в зип-лок, уже внутри выстраивает в один ряд, закручивает пакетик, выдавливая воздух, закрывает на застежку, потом обматывает скотчем или изолентой, а после как‑то творчески маскирует. Все ясно?

– Не все, – угрюмо буркнула Ирка, глядя на знатока исподлобья. – Тебе‑то откуда все это известно в таких подробностях, а, Вася?

– Богема, Иринушка, она такая, – развел руками художник. – Чуть ли не каждый творец на каком‑нибудь допинге – был, есть или будет, тут уж как се ля ви сложится. Я вот алкоголем злоупотреблял, признаюсь и каюсь. А многие мои знакомые и что‑то посерьезнее принимают, так что я наслышан.

– А многие закладчики и сами наркоманы, – задумчиво молвила наша психолог-социолог – тоже, видать, была наслышана. – А от наркозависимости до суицида – всего один шаг с десятого этажа…