Книга Лебединая песня мамонта, страница 90 – Елена Логунова

– Во-первых, мы не знаем, не сидел ли в машине еще кто‑то, – напомнила я. – То есть у Виктора мог быть подельник. Во-вторых, нам незнакома эта местность, а ведь не исключено, что имеется и более удобный путь к озеру.

– Ниже к берегу даже на машине можно подъехать, – сообщил Бордовский. – А что? Вы хотите продолжить экскурсию?

За разговором мы с Иркой не заметили, как к нам подлетели голубки.

– Думаем об этом, – уклонилась от прямого ответа моя подруга.

Мы поднялись и зашагали дальше.

Я особенно внимательно смотрела под ноги. Если бы нашлись еще следы крови или волочения тела, Иркина версия получила бы подтверждение.

Хотя было совершенно не понятно, зачем Виктору убивать Олега, да еще в дикой местности, откуда весьма проблематично дотащить труп до машины с вместительным багажником.

Зато приобретало дополнительный вес мнение Лехи, считающего, что с десятого этажа наш Олег летел уже неживым.

Я так увязла в своих мыслях, что не сразу поняла смысл прозвучавшей реплики подруги:

– Смотри-ка, а тут тоже романтический пикничок!

Мы благополучно вернулись к машине Бордовского, а оставшаяся там тетя Ида, оказывается, вовсе не скучала в ожидании нашего появления.

Пикничок, не пикничок, но посиделки с перекусом имели место быть. И трапезничала тетушка не одна, ей составлял компанию пожилой джентльмен.

Прям сельский франт: дедуля в «адидасовском» спортивном костюме и бейсболке с логотипом футбольного клуба «Зенит». На ногах у франта были кроксы, надетые на высокие плотные носки, в которые он тщательно заправил штанины.

Только тут я вспомнила, что начался сезон клещей, и укорила себя за то, что никак не обезопасилась от нападения этих насекомых.

А дед‑то опытный, грамотно экипировался!

На козырьке бейсболки опытного деда сидели солнцезащитные очки, не защищенные темные стеклами глаза грамотно экипированного франта умиленно взирали на тетю Иду. Та в высшей степени изящно кушала бутерброд с вареной колбасой, запивая его чем‑то розовым.

– Было еще вино и бутерброды? – насупилась я.

– Это не наш провиант, – ответила Ирка.

– И это не вино, – услышав нас, сказала тетушка и подняла свой стаканчик, любуясь содержащейся в нем рубиновой жидкостью на просвет. – Чудесный клюквенный морс, Федор Сергеевич сам делал. Федор Сергеевич, познакомьтесь, это Леночка, внучатая племянница моего покойного мужа, а это ее подруга Ирочка с сестрой Мариночкой и наш общий знакомый Геночка.

Федор Сергеевич встал, и я увидела, на чем они с тетушкой устроились: на перевернутых ведрах.

Дед шаркнул кроксом, с нашей стороны последовали ответные расшаркивания и реверансы.

– Федор Сергеевич любезно угостил меня ланчем и скрасил мое одиночество интересной беседой, – сообщила тетя Ида. – Он тут по доброй воле исполняет функции сторожа, за скромную мзду охраняя машины приезжих гостей. Следит, чтобы другие деревенские жители не пробивали им колеса.

– Сам их пробивает, если не получает свою скромную мзду, – нашептала мне на ухо Ирка, моментально уяснив нехитрую схему заработка условно доброго дедушки.

– С чего ты взяла? – прошелестела я.

– У него из кармана штанов предательски торчит деревянная рукоятка шила. – Подруга почти беззвучно захихикала. – Глянь, как она отполирована! Инструмент частенько пускали в ход.