Книга Лебединая песня мамонта, страница 88 – Елена Логунова

– Даже не сомневайтесь, – проворчала я, начиная внимательно осматривать берег на предмет поиска удобного спуска.

Конкурировать с подругой за роль спасателя-страховщика не имело смысла. У кого веревка, того и роль. К тому же не те у меня габариты, чтобы работать бурлаком на озере, а вот Ирка с ее центнером очень живого веса вытянет из воды кого угодно, хоть пресловутого лося.

Крайне осторожно, под чутким руководством подруги, которая сверху командовала: «Правее, правее…Теперь до белого камня прямо, а его обойти слева…», мы спустились с крутого скалистого берега. Не к самой воде, а к нависающей над ней почти горизонтальной плите, которая и стала холстом для далеких предшественников нашего друга-живописца Кружкина.

Но даже стоя на этом камне, я не видела никаких рисунков, пока Бордовский не плеснул на плиту водой. А я‑то думала, он тащил бутылочку для того, чтобы утолять жажду! Нет. Мокрый камень потемнел, и на нем проступили невнятные знаки.

– Это плот! А это костер. – Археолог уверенно обводил пальцем контуры примитивных рисунков. – А тут вот целый кораблик с парусом и якорем, этот петроглиф весьма интересен своей детализацией, но он довольно поздний – всего лишь средневековый.

– Ленка, сфотографируй там наиболее шедевральное, потом мне покажешь! – Ирка наверху, слыша наши разговоры, заволновалась, что пропустит самое интересное.

– С шедеврального мы сделаем слепки! – пообещал ей Бордовский и достал из кармана ветровки другую бутылочку.

В пузырьке с широким горлом помещалась вязкая масса, похожая на мягкий пластилин. Археолог сноровисто замазал ею петроглиф, предварительно бережно прочистив канавки от грязи и мха, раскатал, как тесто скалкой, тем же пузырьком и объяснил:

– Такой силикон используют, например, стоматологи. Он прекрасно заполняет форму и быстро застывает. Теперь немного подождем и получим идеально точный слепок.

Пока ждали первый слепок, Марина пожелала самолично сделать второй. Бордовский принялся обучать ее этому искусству, прижимая дамские ручки к силиконовой лепешке, и я почувствовала себя лишней. Чтобы не мешать голубкам, спустилась к озеру, прошлась немного по узкой полоске между водой и скалами. И под крутым обрывом увидела кое-что очень подозрительное.

Несколько бурых – кажется, кровавых! – пятнышек.

Я присела на корточки, рассматривая их. Сверху тут же донеслось:

– Что там? Что?!

Я подняла голову, увидела Ирку, вернее, только ее лицо, и спросила не без ехидства:

– Страхуешь?

– Приглядываю, – с достоинством ответила подруга.

Она опасно лежала на краю обрыва на животе, свесив голову вниз, и в этом ракурсе несколько походила на краснодеревянную резную деву на носу корабля.

– Не лежи так, – попросила я. – У тебя лицо от прилива крови побагровело. Кстати, нет ли в твоей торбе чистого пакетика?

– И почему это кстати?

– Тут пятна, очень похожие на засохшую кровь. Думаю наскрести немножко.

– Пугающая привычка у тебя формируется. – Краснолицая дева скрылась из виду, и через минуту я услышала: – Лови футляр от бахил, я затолкала чистый пакетик в него!

Пластмассовый боб звонко стукнулся о камень и моментально затерялся среди обкатанных водой голышей. Я отыскала его только через четверть часа, и то лишь потому, что он был нетипичного для натуральных камней голубого цвета.