Книга Лебединая песня мамонта, страница 85 – Елена Логунова

– А туристы, мне сказали, туда валят толпами. – Я припомнила рассказ участкового. – Местные жители даже воюют с ними, считая, что автобусы и джипы разбивают им дорогу. За это пакостят автовладельцам: колеса пробивают, масло льют.

– Мою машинку не тронут, – по-своему понял сказанное Бордовский. – Она недорогая, отечественная, скромная – классовой ненависти не вызывает.

– Это хорошо-уо. – Я зевнула в кулачок.

Ужасно хотелось спать. Легла я поздно, встала рано и даже позавтракать не успела, потому что остереглась шуметь на кухне, чтобы не разбудить мужа и сына.

Они были бы недовольны и ранним подъемом, и моим очередным убытием от семейного очага неизвестно куда.

Мне не хотелось объясняться, поэтому я прилепила на холодильник записку: «Срочно уехала с Ириной, Мариной и тетей по важному делу» и, сев в машину Бордовского, малодушно выключила свой мобильный.

Зато теперь я не боялась, что меня побеспокоят звонком, и могла еще немного поспать, если бы отвратительно бодрый Геннадий Леонидович не затеялся просвещать малограмотные в плане археологии массы.

– Не все петроглифы Лось-озера интересны с научной точки зрения, поскольку, как я уже сказал, среди них есть и древние, и новодельные. Даже невооруженным глазом видно, что рисунки, созданные в разное время, выполнены в другой технике: одни выбиты каменными орудиями, другие вырезаны металлическими.

– А как же вы, ученые, это определяете? – спросила Мара.

Она сидела рядом с водителем и, в отличие от пассажиров на заднем сиденье, не зевала – ни в прямом смысле, ни в переносном. Продолжала охмурять нашего нового друга, демонстрируя живой и искренний интерес к его любимой археологии.

– Как вообще изучают наскальные рисунки, их же не отправишь в лабораторию? – Ирка тоже задала вопрос, но Мара через зеркальце заднего вида послала ей грозный взгляд – мол, не мешай мне! – и подруга смущенно умолкла.

Бордовский, однако, охотно ответил им обеим:

– В лаборатории изучают слепки. Это абсолютно точные копии рисунков, они позволяют определить технологию, по которой создавались петроглифы, и вычислить век, в котором они появились.

– А как делают слепки? – конечно же, спросила любознательная Марина.

– Для изготовления слепков используется медицинский силикон, он у меня с собой, и я покажу…

– Спите уже, – дернула одной рукой меня, а другой Ирку сидящая между нами тетушка. – Мариночка прекрасно поддержит беседу одна за всех.

Это был дельный совет, и я не замедлила ему последовать.

Спалось мне не то чтобы сладко – мешали сопровождающие фоновый бубнеж Бордовского возгласы Марины, реагирующей на археологический ликбез слишком бурно (на мой взгляд, лектору‑то нравилось). Тем не менее под нескончаемые восторженно-подобострастные «Да что ты?!», «Надо же!», «Это просто удивительно!» и «Не может быть!» я кое‑как подремала.

Проснулась от натужного гудения и усилившейся тряски. Скромная недорогая машина Бордовского изо всех сил пыталась защитить честь российского автопрома, мужественно преодолевая кочковатый проселок.

Я оценила справедливость слов Чайковского, сказавшего, что дорога, за которую без устали сражаются с иноземными джипами ропотовские мужики, это одно название.

– Все, дальше не проехать, – подтвердил наше общее с участковым нелестное мнение о проселке Бордовский, сворачивая на условную обочину.