Онлайн книга «Лебединая песня мамонта»
|
– Почему обязательно деревенские? – не поняла я. – Деревенские вообще не любят городских, вы не знали? А эти ропотовские давно воюют с приезжими туристами, потому что автобусы и тяжелые джипы им, видите ли, дорогу разбивают. Хотя какая там дорога, одно название… – Ропотовские – это банда какая‑то? – Я снова проявила непонятливость. – Ропотовские – обычные мужики из Ропотово, село такое в области. У них там рядом природные достопримечательности, грибные места и ягодники, любители всего подобного из города наезжают, а местным это не нравится, вот они и пакостят чужим. Раньше часто колеса прокалывали, теперь, вот, новый способ освоили. – Гуманисты, – похвалила я злых шутников. – Лужа масла – это же, я так понимаю, абсолютно безвредно для техники? – Для машины – да, а для нервов ее хозяина та еще встряска. – Валерий Петрович вспомнил, что он не просто весельчак-балагур, а представитель органов, и построжал: – К тому же безобидная на первый взгляд проказа может закончиться для виновника, если его найдут, протоколом об административном правонарушении. Например, по статье 12.33 КоАП РФ «Повреждение дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений» размер штрафа за умышленное загрязнение дорожного покрытия составляет от пяти до десяти тысяч рублей. – Вы же сказали, там дорога – одно название, – припомнила я. – Какая тогда порча покрытия? – Это да, но есть еще экологические статьи КоАП – 8.2, по которой могут влепить штраф от тысячи до двух, и 8.6 – по ней от трех до пяти тысяч. Для деревенских это деньги, – заключил участковый. – Так, я вам много чего рассказал, теперь ваша очередь. Как этот злополучный «Хундай» связан с исчезновением гражданина Голованова? – Есть информация, что утром в четверг Олег Голованов сел в эту машину у подъезда нашего дома и уехал. Вам бы расспросить владельца «Хундая», по совместительству ближайшего соседа Олега, Виктор Овчинников его зовут, он живет в восемьсот двенадцатой ква… – Ква-ква! – передразнил меня Чайковский. – Говорили с ним вчера еще, а как же. И в другие квартиры на этаже стучались, но там жилых почти нет. – Вчера? – Я снова затупила. – Конечно, вчера, а когда еще? Это же он сообщил, что в квартиру Голованова кто‑то вошел, вы забыли? Само собой, с ним побеседовали. – Валерий Петрович хмыкнул и снова включил балагура. – Трусоватый паренек этот Витя, к нам не вышел, к себе не позвал, в щелочку опасливо выглянул – с компрессом на лбу и в маске! Сказал: больной он, и так уже весь хворый, поэтому очень сильно новой заразы боится и от людей подальше держится. Тут в трубке загудело, и участковый снова сменил тон, выдав мне деловитой скороговоркой: – У меня тут вызов, поболтали – и будет. – И сразу же пошли гудки. Я секунду подумала и позвонила Ирке. – Наконец‑то! – Подруга явно ждала моего звонка, но при этом, судя по фоновым звукам, не скучала. – Рассказывай, я тебя на громкую вывела, чтобы все слышали. – Все – это кто? – уточнила я. Уже со счету сбилась, сколько народу нынче в нашей детективной команде. – Твоя тетя и моя сестра. Из трубки донеслось недовольное «Ма!», и Ирка поспешно добавила: – И Волька, конечно, простите, что забыла о Вашем Кошачьем Величестве. Мы тут пьем поздневечерний чай… Я опять услышала кошачий вяк и новое уточнение человеческим голосом: |