Книга Лебединая песня мамонта, страница 99 – Елена Логунова

Несмотря на поздний вечер, Валерий Петрович оставался на службе и, судя по редкой цепочке тянущихся от его кельи загорелых черноволосых мужчин, вел прием гостей из среднеазиатского региона. Я не хотела мешать этому важному рабочему процессу и ждала, пока все брюнеты утекут восвояси и свет в окне погаснет. Тогда я обойду дом, встречу участкового у парадной, и мы с ним серьезно поговорим. Но не во дворе, конечно, а в любимом заведении Чайковского – обжорке «Шавермама», стратегически очень правильно расположенной в одном доме с участком.

«Шавермама» еще была открыта – она, как лучшие рестораны курортной Ниццы, работает до последнего посетителя. На этом ее сходство с лучшими ресторанами, увы, заканчивается, но Валерий Петрович в неизменном восторге от тамошнего главного блюда. Мне это на руку: результативные переговоры всегда ведутся за столом, а не на бегу. Я надеялась, что за едой участковый меня как минимум выслушает. А насытившись, глядишь, подобреет и ответит согласием на мою просьбу.

В поздний час «Шавермама» оставалась одним из последних оазисов в пустыне засыпающего микрорайона. От нечего делать я скользила взглядом по прерывистой линии первых этажей, сплошь занятых разными заведениями. Почти все они уже закончили работать. Светились только цифры «24» над окошком в двери круглосуточной аптеки и витрина магазинчика одежды «Для всей семьи». Там, как золотая рыбка в аквариуме, сновала туда-сюда женщина в ярком оранжевом комбинезоне – то ли хозяйка лавочки, то ли дизайнер. Она обновляла экспозицию: в преддверии теплого сезона переодевала «в летнее» семейство манекенов за стеклом.

Действовала женщина методично: сначала полностью разоблачила всех четырех кукол – условных папу, маму и деток, потом начала одевать. Почему‑то бесполые пластмассовые голыши выглядели очень непристойно, даже более вызывающе, чем живые нудисты. Наверное, женщина это понимала, потому и занялась переодеванием манекенов ночью, когда этого никто не видел.

Почти никто. Только случайный зритель в моем лице да, может, видеорегистраторы припаркованных у тротуара автомобилей…

Блин!

Я дернулась, будто меня кольнули иголкой. На самом деле почти это и случилось: меня ударило током внезапное понимание.

Оно касалось всего одного момента, но ключевого. Так сказать, краеугольного камня – основы всего сооружения.

Как только этот архиважный фрагмент изменился, остальные кирпичики зашатались, посыпались, а потом снова сложились в единую конструкцию, поменявшись местами.

И тут же, словно по сигналу, погас свет в окне кабинета Чайковского.

Я поняла, что это знак, встала с лавочки и поспешила навстречу участковому.

– Давайте уже начнем! – снова предложила Ирка.

Нарядная, в приподнятом настроении, она стояла во главе стола, нетерпеливо ожидая возможности открыть то, что сама назвала отчетным собранием.

– Еще чуть-чуть, – попросила я, посмотрев сквозь стекло на улицу.

Все участники встречи уже были на месте, запаздывал только специальный гость – участковый.

– Сколько можно ждать? Начнем. Я потом повторю свой доклад специально для Валерия Петровича. – Ирка откашлялась, одернула на себе щегольский жакет и подняла картонный стаканчик с логотипом булочной. – Дорогие друзья, сегодня мы с вами собрались тут, чтобы…