Книга Детектив за обедом. Убийство подают горячим, страница 113 – Токуя Хигасигава

— Отнюдь, одзё-сама. Я тогда вовсе не шутил. Мою работу дворецким оставим в стороне, но вот в логических рассуждениях и бейсболе равных мне мало.

Лучше бы тебе было мало равных в том, за что тебе, собственно, платят… Ну да оставим это в стороне.

— Ну тогда, Кагаяма, ты и сам должен понимать: да, пусть у Горо и была травма плеча, однако это ведь вовсе не значит, что он в принципе утратил способность что-либо бросать. Насколько мне известно, даже после ухода из бейсбольной команды он вполне спокойно себе играет в теннис и гольф. Так что метнуть какой-то там трофей для него наверняка не проблема.

— Вы совершенно правы, одзё-сама. Выходит, что истинный смысл слов «Горо, звездный питчер школьной команды, повредил плечо и больше не может бросать» сводится вот к чему: он уже не способен метать фастболы со скоростью сто сорок километров в час или подавать крученые мячи с резкой сменой траектории — и так по сотне раз за матч. Его плечо больше не питчерское, вот и все. По сути, Горо сейчас — это человек, который вроде бы не может бросать, но все же может, и одновременно как бы может, но все же не может.

— Как бы может… но все же не может?..

Пока Рэйко пыталась осмыслить эту словесную абракадабру, с водительского сиденья вновь послышался голос Кагаямы:

— Однако, одзё-сама, здесь-то мы и подходим к гораздо более серьезной проблеме. А могла ли тринадцатилетняя девочка, довольно далекая от спорта, уловить всю тонкость данной формулировки?

Лимузин бесшумно несся по дороге, рассекая ночную тьму. Рэйко же, затаив дыхание на заднем сиденье, слушала рассуждения Кагаямы.

— Бейсбол — вещь, позвольте заметить, весьма сложная для понимания. Среди всех видов спорта, существующих в нашем мире, нет, пожалуй, ничего столь же сложного и причудливо устроенного, как бейсбол. Вы, одзё-сама, обладаете весьма недурным пониманием его сути, однако среди дам, увы, порой встречаются и такие, для кого этот вид спорта остается совершенно непостижимым. И Сатоми-дзё^[65], по всей видимости, относится именно к их числу. Так что если, скажем, она услышит от кого-то: «Горо раньше был питчером, но повредил плечо и больше не в состоянии бросать», — то вовсе не факт, что она сможет уловить подлинный смысл сказанного. Вполне логично предположить, что Сатоми-дзё воспримет это в сугубо буквальном смысле.

— Сугубо в буквальном смысле… То есть «Горо повредил плечо» оказалось равнозначно «Горо больше не может бросать». По крайней мере, в понимании Сатоми-тян.

— Совершенно верно. А теперь представьте себе, что именно Сатоми-дзё случайным образом становится той, кто обнаруживает тело Кинуэ Кодаме. И понимает, что убийца тети — Горо.

— С чего вдруг?!.. С чего вдруг она это понимает? Она что, видела убийцу?

— Нет, видеть убийцу ей было вовсе не обязательно. Ведь рядом с телом кровью было выведено: «Горо».

— Ах, вот ты о чем! Ну конечно, предсмертное послание!

Значит, то самое послание, которое не смогли прочитать Рэйко с инспектором Кадзамацури, видела одна лишь Сатоми.

— Получается… Что же получается? Это Сатоми-тян превратила последнее послание покойной в нечитаемое пятно?

— Да, вероятно, Сатоми-дзё питает скрытую симпатию к Горо, который приходится ей дальним родственником. Подобное ведь вовсе не редкость: чем серьезнее и честнее девушка, тем сильнее ее может влечь к юношам с сомнительной репутацией. Ничего в этом удивительного нет. Так вот, узнав о преступлении, совершенном Горо, девочка с трогательным мужеством решает его защитить. Прежде всего она вытирает кровавую надпись «Горо» полотенцем, делая ее тем самым совершенно нечитаемой. Однако, посчитав эту меру недостаточной, она предпринимает еще один шаг: подбирает валявшийся возле тела бейсбольный кубок — орудие убийства — и с ним в руках покидает место преступления. Все ради того, чтобы затем разбить им окно на втором этаже.