Книга Детектив за обедом. Убийство подают горячим, страница 120 – Токуя Хигасигава

— Должен признаться, одзё-сама, я поначалу вовсе не был уверен, что виновен Маэда. Оставленное на месте убийства послание вполне могло быть настоящим — написанным самой Кинуэ Кодаме. И тогда выходило бы, что преступник — Горо. Такая версия имела полное право на существование. Однако, с другой стороны, если все же допустить, что предсмертное послание было подделано, то возникал вопрос: кем? И вот тут-то я и ощутил… некое несоответствие.

— Несоответствие?..

— Совершенно верно. Как мы уже установили ранее, написанное кровью имя было Горо. Однако почему именно Горо? Почему не Кадзуо? Подумайте сами, одзё-сама, если бы убийца и в самом деле хотел свалить вину на кого-то другого, разве не логичнее было бы выбрать Кадзуо? Ведь кто, как не он, в день убийства повздорил с матерью за ужином и в пылу ссоры даже выкрикнул: «Я прикончу тебя!» С точки зрения преступника, Кадзуо идеально подходил на роль козла отпущения. Вы не так не думаете?

— Хм, и правда. Свалить вину на старшего сына было бы куда проще, чем на младшего. Но преступник все же выбрал Горо. Почему?

— А вот здесь напрашиваются два возможных объяснения. Первое: убийца Кинуэ Кодаме — сам Кадзуо.

— Ну да, в таком случае он ведь не стал бы писать собственное имя. Вот только у Кадзуо есть алиби — пусть и со слов любовницы, но все-таки выглядит оно вполне убедительно.

— Именно. Поэтому-то на первый план выходит вторая версия событий.

— И в чем она заключается?

— В том, что убийца просто-напросто не знал о словах, брошенных Кадзуо в пылу ссоры. А раз он о них не знал, то неудивительно, что идея выставить старшего сына виновным в смерти матери даже в голову ему не пришла. И тогда возникает вопрос: кто именно не был в курсе выкрикнутой угрозы Кадзуо: «Я тебя прикончу»?

— Вот оно что… Значит, так ты на Маэду и вышел. Из всех обитателей особняка только он не присутствовал на ужине. Поскольку Маэда всегда ел отдельно, во флигеле, он просто не знал о скандале, который разразился тем вечером за общим столом.

Сидя за рулем лимузина, Кагаяма едва заметно кивнул. Похоже, все загадки этой ночи были разгаданы, и у Рэйко больше не оставалось ни единого вопроса.

Пару неясных деталей, скорее всего, прояснит сам Маэда — завтра. Ломать голову над ними сейчас, когда уже давно перевалило за полночь, а голова от усталости отказывалась думать, явно не имело никакого смысла.

Ах да, кстати… Раз уж зашла речь о полуночи…

Рэйко вдруг ощутила легкую тревожную пустоту где-то в районе желудка… И невольно вспомнила о фуа-гра, которое на днях ей так и не довелось отведать. Часы показывали два часа ночи — то самое время, когда душа начинает томиться по ночному перекусу.

— Эй, Кагаяма. — Рэйко чуть подалась вперед, поближе к водительскому креслу. — Ты, случаем, не голоден?

На лице Кагаямы не дрогнул ни один мускул.

— Лично я, одзё-сама, голода не ощущаю, — ответил он с привычной ехидцей. — Однако, если вы изволите пожелать, я немедленно доставлю вас в любое заведение, какое только сочтете достойным. Вот только боюсь, в этот час найти место, где подают фуа-гра, будет затруднительно.

— Да это само собой. — Рэйко задумалась на мгновение, и тут в голову ей пришла забавная мысль. — Слушай, Кагаяма, а есть у тебя какое-нибудь любимое местечко? Ну, где ты обычно ешь?