Книга Круговорот благих намерений, страница 68 – Юлия Ефимова

После того дня пять лет назад изменилась и Царица. Она и так всегда была защитницей Воеводы, но тут она словно бы ощутила приближающийся ужас и вцепилась в бедного Руслана своей неуемной хваткой. Ей двадцать один, ему двадцать, и они уже давно целуются по углам, думая, что папа Петя этого не видит, но он всё видит, и он не против. Они чужие друг другу люди, по случайному стечению обстоятельств живущие под одной крышей в одной семье. Жалко, что Тамара однажды поймет, что ошиблась и страх за близкого человека приняла за любовь, но, возможно, папа Петя ошибается, и всё будет у них хорошо.

Модест тоже изменился, но, как казалось Петру, в лучшую сторону. Пятнадцатилетний мальчишка теперь был сильным и накаченным красавцем. После того случая, осмыслив случившееся, он пошел в качалку и усиленно работал над силой мышц, поняв раз и навсегда, что главное в жизни не доброта и любовь к животным, а сила и умение побеждать. По крайней мере, Пётр пытался ему это внушить.

Пётр зашел в свою спальню и, как был, в пальто и ботинках, так и рухнул на огромную кровать.

Как-то всё навалилось – и эти воспоминания о том дне, вдруг преодолев все поставленные Петром барьеры, ворвались в его мысли. Возможно, потому что этот дом был символом того дня, его продолжением.

Закрыв глаза, Пётр, словно в сон, погрузился в зимний день 1996 года.

– Пожалуйста… – Ритка стояла перед Петром на коленях и просила, просила, просила, не давая даже вставить слово. – Пожалей Модеста, прошу тебя. Только об этом прошу.

Они, уже все одетые и заряженные на победу, стояли в дверях, и лишь Ритка, заплаканная и нечесаная, как сумасшедшая повторяла одно и то же:

– Пожалуйста, пожалей Модеста!

– Мамочка, – не выдержав ее истерики и видя, что Пётр еле сдерживается, чтобы не наорать на Ритку, Модест погладил ее по голове, – иди приготовь нам вкусный пирог, как ты любишь, ну тот, с яблоками. Я должен, понимаешь, должен помочь. Мы семья, мы вместе должны быть, как мушкетеры, один за всех и все за одного. Ты не беспокойся, пожалуйста, смотри, как я нарядился. – Мальчишка покрутился, демонстрируя свой камуфляж под маленького ребенка. – Меня не узнать, ведь правда? – сказал он радостно. – А я еще немного коленки согну и спину, смотри, я всего на семь лет выгляжу.

– Сыночка, – произнесла Ритка и стала целовать его в обе щеки. – Прости меня, сыночка, это я во всем виновата, прости меня! – уже с надрывом кричала она.

Тарик, как самый взрослый, оторвал Модеста от матери, и они вышли из дома, закрыв ту на ключ.

У дома разделились на две группы, чтобы не привлекать внимание, и стали петь песню, их теперь семейную песню, про Новый год: «Праздник зимний к нам идет…» Так придумала Царица, чтобы как-то понимать, когда кому вступать и куда. Часы, как ни прискорбно, были не у всех, да и малышня могла запутаться, а тут всё понятно.

Подошли к больнице с разных сторон, пропев песню три раза. Отдышались и, как договорились, опять начали петь сначала.

Камера была одна на входе, так что надо было просто зайти с другой стороны. Тарик ночью ходил, смотрел дырки в заборе, хотел выбить штакетину, но оказалось, что за мусорными баками отсутствуют целых три. Чтобы их не отремонтировали до нужного времени, он аккуратно приставил доски к забору, закрыв нужный им проход.