Книга Круговорот благих намерений, страница 73 – Юлия Ефимова

– Это я их впустил, – повторил хозяин дома ошарашенным Жанне и Валере. – Более того, Ветту снотворным накачал тоже я.

– То есть, по вашим же словам, вы сами впустили воришек в дом, чтобы они избили ваших детей и ограбили вас? – уточнила Жанна и тут же, не дожидаясь ответа от папы Пети, обратилась к Валере: – Я согласна на полицию, пытки не помогут, тут явный диагноз. Предлагаю еще и «скорую помощь» вызвать, у людей однозначно не всё в порядке с головой. Вот знаешь, – продолжила она, смотря только на Валеру, не обращая внимания на еле шевелящего засохшими губами папу Петю и его мычащих детей, по-прежнему сидящих на красивом белом ковре, – всю жизнь думала, что моя семья неправильная. Папа-спортсмен двух своих дочерей воспитывал как мальчишек, а мама не могла ему слово сказать и поэтому, обманом оформив медицинскую справку, выцарапала из рук мужа младшую. Как следствие та, занимавшаяся танцами и музыкой, уже в девятнадцать лет выскочила замуж, а старшая так и таскалась с отцом по соревнованиям, ломая себе всё, что можно, пока не получила травму, которая позволила ей бросить спорт и поступить в нормальный институт, выбрав профессию по душе.

– Я так понимаю, ты старшая, – сказал Валера, дав Жанне понять, что слушает ее, а сам присел рядом с Тариком, рассматривая его ужасную щеку, – иначе всё не имеет смысла. А профессия по душе – это технолог по производству мяса и мясопродуктов?

– Да, – не уловила иронии в его голосе Жанна и продолжила свой рассказ: – Вот ты и представь, я всегда думала, что с нами что-то не так, мы какая-то неправильная семья, чокнутые. Но вот сейчас я поняла, что ошибалась, и моя, лично моя семья отличная.

– Ну вот, всё не зря, – сказал Валера, ухмыльнувшись.

– Мы не семья! – истерично закричал Тарик, когда Валера оторвал ему скотч вместе со щекой. – Мы не семья!

– Успокойтесь, Буратино, я бы на вашем месте утверждала то же, – пожала плечами Жанна, – причем даже под присягой. – А на ухо Валере зашептала: – Ты в курсе, что оторвал ему щеку? Я, конечно, подтвержу, что так и было, но остальные тоже заметили. Что будем делать?

– Это накладка. – Он протянул ей то, что отвалилось от Тарика. – Грим. Тут явно происходило представление, и мне очень интересно, что из этого правда, а что ложь. А главное, для кого было это представление?

Последние слова он уже адресовал хозяину дома. Тот был бледен, его губы посинели, а руки тряслись.

– Вы ничего не понимаете, – еле выговорил Тарик, но Валеру он не интересовал.

– Тс-с, – показал он ему, прижав указательный палец к губам. – Подыши и помолчи. Вот так, глубоко вздохни, потом выдохни. Всё закончилось. – И, обратившись вновь к папе Пете, сказал: – Ведь его били по-настоящему, рана на голове серьезная, и крови тоже было много. – Он показал на дышавшего как паровоз Тарика. – Сейф вскрывали тоже по-настоящему, я кое-что в этом понимаю. Ее, – он указал на Жанну, – били опять же не в шутку. А также я не сразу понял, но парни по комнатам ходили и высматривали исключительно меня. Они знали сколько гостей в доме, и, не досчитавшись одного, пошли искать. Вы не просто их впустили, вы их инструктировали. Так что здесь правда и что ложь? Ведь вы режиссер данного спектакля, как я понимаю?

– У меня в комнате… на прикроватной тумбочке лежит дневник. Если ты такой любопытный, потом можешь прочесть… Там ты найдешь ответы на свои вопросы… – сказал папа Петя, задыхаясь. – А мне некогда тут тебе всё объяснять… Да и желания нет…