Онлайн книга «И про любовь тоже»
|
— Может быть, он был в курсе? — предположил Макс и тут же засомневался — зная Бранчевского, поверить в то, что тот так долго держал в неведении Киру, было трудно. — Нет, он точно не знал! А вот бабушка Тамара… так и есть — вот что за секреты были у тети Кати и бабушки от деда! Они при нем упомянули как-то армянскую девушку. Мы с дедом вчера пришли к выводу, что речь шла о Зое Томерян. — Да, друзья мои, история… Но она никак не приближает нас к поиску мотива для двойного убийства. Все, идите. Скоро допрос Шнурова. — А мы можем… поприсутствовать? — Кира, на выход, — дернул ее за рюкзак Арканов. — Нет, Кира Владимировна. И к матери не нужно больше наведываться. С ней уже беседуют в соседнем кабинете. * * * Кира вошла в квартиру и сбросила рюкзак с плеча на пол. Двумя движениями скинула мокасины. Поймав удивленный взгляд Арканова, виновато улыбнулась. — Устала я, сил нет! И есть хочу, — слабо попыталась оправдаться Кира и отправилась прямиком на кухню. — Кира, телефон на тумбочке мигает! — догнал ее на пороге кухни голос Макса. Дед никак не мог расстаться со старым аппаратом, и единственное, чего смогла добиться Кира, — беззвучного сигнала. Она сразу поняла, кто это. Не смутили даже легкий акцент, сомнение в голосе говорившей и осторожное «простите за беспокойство». Дочь Иона Мельцера и его законной жены Аделаиды. Родная тетушка Киры представилась ей Маиной Мельцер. — Прости, Кира, можно на «ты»? — Конечно, — сдержанно ответила Кира, не зная, чего можно ожидать от новоявленной родственницы. Они встретились в парке у грота, оказалось, что из советского детства Маина запомнила только этот городской сад, набережную реки и огромную, как ей тогда казалось, квартиру в некогда купеческом особняке. Где располагался этот дом, она вспомнить, по ее словам, так и не смогла, хотя все сегодняшнее утро бродила пешком по улицам старого города. Как ей помнилось, квартира их занимала весь второй этаж, а на первом был магазин «Меха». И еще она помнила газовую плиту, где стояла кастрюля с кипящим бульоном, которая сыграла в ее жизни роковую роль. Не уследившая за шустрой девочкой няня стала виновницей жутких ожогов — Маина, видимо, решив помочь женщине в приготовлении обеда, подставила к плите табурет, залезла на него и опрокинула варево на себя. Почему-то разговор с Кирой Маина Ионовна Мельцер начала именно с этой истории. — Как рассказывала мама, меня самолетом отправили в Москву, в ожоговый центр. Уже оттуда меня забрала бабушка по линии матери. Так я оказалась в Израиле. Родители тогда выехать со мной не смогли из-за службы отца. Им удалось эмигрировать только в девяносто шестом. О существовании родной сестры я узнала этой осенью из письма, оставленного отцом. Написал он его незадолго до смерти. И еще оставил завещание с непростым условием — найти медальон, принадлежавший его матери Софье Мельцер. Вот это письмо. — Маина ловко выудила из тканевого клатча сложенный втрое лист бумаги. — Я бы хотела, чтобы ты прочла, Кира. — Почему я? Это больше касается моей матери, не так ли? Маина Ионовна… — Просто Маина, если несложно… — Хорошо. Маина, у меня с мамой довольно сложные отношения, а сейчас я вообще не уверена, что они продолжатся хоть в какой-то степени, потому что… у нас столько событий произошло, и все из-за вашего медальона! — в сердцах воскликнула Кира, с отчаянием посмотрев на тетку. |