Книга Осенние детективные истории, страница 54 – Татьяна Шахматова, Татьяна Устинова, Анна и Сергей Литвиновы, и др.

— Сволочь… — прошипела она, совсем не выражая никаких чувств. Просто прошипела, как потревоженная змея.

— Может быть. Честно? — Он с кривой ухмылкой приложил руку к груди, на которой уже застегнул ветровку. — Не собирался ничего такого. Не хотел применять твоих методов. Я о шантаже.

— Я поняла, — медленно покивала Эля.

— Просто многое из твоих указаний не откладывалось в памяти. Слишком закручено. Слишком витиевато. Приходилось записывать, чтобы потом дома прослушать еще раз.

— Переспросил бы, — прищурилась она, пододвигаясь ближе.

— Ага! Чтобы выглядеть в твоих глазах тупым и бестолковым? Нет. Я уж лучше так: на диктофон. Видишь, пригодилось.

Он, кривляясь, отсалютовал ей и вышел за дверь. Никогда не верил ни во что такое, а тут перекрестился. Вышел из ее подъезда на улицу и трижды глубоко вдохнул.

Воздух был теплым и влажным, каким всегда бывает в конце сентября. Сладковатый запах прелой листвы смешался с полынной горечью хризантем, растущих в клумбе у подъезда. Все это накрыло дымкой затухающего костра и показалось таким удушающе нежным, что он счастливо рассмеялся.

Он свободен! Он больше никогда не станет «помогать» людям, сначала затащив их в беду. Это не его методы.

Он свободен!

Глава 3

— Юрий Иванович, вы будете присутствовать на совещании, назначенном на пятнадцать ноль-ноль?

Он смотрел на свою секретаршу и не видел ее. Слышал, да. Потому что ему нравилось, как она разговаривала. Как по учебнику. Он потому ее и нанял. Она очень правильно и четко разговаривала. Не мямлила. Смущаясь, не комкала окончания. Она была молодцом. Даже когда его душу рвало на части и он пил, орал, матерился и швырял в подчиненных чем ни попадя, она говорила четко и правильно.

Он слышал ее, но не видел. Он никого уже три года не видел. Правильнее, старался не замечать. Все окружающие его люди превратились в серую человеческую массу. Зачем ему их рассматривать? Что они для него? Любимый человек перестал существовать, страшно уйдя из жизни. А эти — другие — ему зачем?

— Я не буду присутствовать на совещании, Валентина, — ответил он после паузы. — Мой зам проведет его. Подготовьте все необходимые бумаги.

— Хорошо.

Она пошла к двери, но вдруг остановилась, повернулась и уставилась на него, как на незнакомца.

Что за новости! Ему пришлось напрягать зрение, сосредотачиваться, чтобы понять: у нее к нему остались какие-то еще вопросы. И эти вопросы вряд ли касаются дел его фирмы. Эти дела всегда оставляли Валентину бесстрастной. Сейчас на ней буквально не было лица.

Он едва не рассмеялся. Лиц не было уже три года ни на ком, с кем он общался. Серые пятна с дырками для глаз и рта.

Нет, Валентину он иногда удостаивал рассматриванием. Понимал, что она утонченная и привлекательная. Что ее фигуре и грации могла бы позавидовать любая балерина. Но это случалось лишь иногда.

И теперь.

Ее высокие скулы были бледны, будто она вымазала их мелом. А неяркая помада на губах в контрасте с бледным лицом казалась неоновой. И еще ему показалось, что ее тонкие изящные пальцы, вцепившиеся в папку с документами, подрагивают.

— Валя, что?

Он поморщился, стараясь выглядеть раздраженным, хотя это было неправдой. Он был заинтересован.

— Юрий Иванович, я могу вам задать вопрос? — четким, но очень тихим голосом спросила она. — Личного характера.