Онлайн книга «Осенние детективные истории»
|
— А вы давно знаете Клару Филипповну? — спросил она, и Монах почувствовал облегчение. — Мы недавно познакомились в парке, разговорились, а потом пошли пить пиво. — Пиво? — изумилась женщина. — Клара Филипповна пила с вами пиво? — Пила. Причем с удовольствием. После всех страхов ей нужно было расслабиться. — Она вам все рассказала? Монах кивнул и улыбнулся снисходительно, давая понять, как относится к историям Клары Филипповны. — Мы очень за нее беспокоимся, муж все время ее навещает, успокаивает. Приносит лекарство. Бежит по первому зову, даже ночью. Я ему давно говорю: ей нельзя одной дома, нужно в больницу. Она чуть пожар не учинила и ничего не помнит. Эти все ее россказни… — Она махнула рукой. — Это, наконец, опасно, — поддакнул Монах. — А я о чем! — воскликнула женщина. — Ну ничего, Вася уже договорился в Синевке, там лечебница, где их держат. Вопрос всего двух-трех дней. — А вы ее хорошо знаете? — Совсем не знаю! — вырвалось у нее. — В смысле, очень мало. Я все время дома… — Она кивнула на костыль. — Это результат аварии? — Да. С тех пор… вот. Мы скоро уедем отсюда. Вася уверен, что у моря мне станет легче. Море, солнце, покой, наконец… — Море — это хорошо. А еще наши чаи. — он улыбнулся, давая понять, что шутит. — Я когда-то практиковал как экстрасенс, было дело… — Вы? — недоверчиво воскликнула женщина. — Я им не верю! — И совершенно напрасно. Целители исцеляют не только руками, но и словом. У меня хорошая аура, я могу по биению пульса, например, предсказать развитие недуга. Даже линии ладони могут сказать многое. Легче всего оттолкнуть то, что не знаешь, шарлатанство, мол, дуреж народа. Аристотель, например, верил в магию руки и хиромантию, в античном мире она играла важную роль. Сейчас вспомню, что он говорил, минуточку… — Монах закрыл глаза и вцепился пальцами в бороду. Прошла минута, другая… Вдруг он открыл глаза, уставился на женщину и медленно и размеренно, словно читал и переводил одновременно невидимый текст, произнес: — Внутренняя часть кисти руки называется ладонью, она рассечена мелкими и крупными линиями. У долгожителя одна или две линии пересекают ладонь поперек, у недолгожителя ладонь пересекают две короткие линии. — Он засмеялся добродушно и сказал обычным тоном: — Ну еще всякие нюансы. А хотите эксперимент? — Какой? — она удивилась. — Дайте руку! Правую! Женщина вспыхнула, помедлила и протянула ему руку. Монах взял ее в свои большие теплые ладони и, нахмурившись, стал всматриваться. Она затаила дыхание. — У вас хорошая линия жизни, но были потрясения, какое-то время назад… лет десять примерно? Она кивнула и облизала губы. — Вы до сих пор не пришли в себя, боитесь чего-то, вам снятся сны, которых вы не помните, остается только чувство тревоги и страха… Она смотрела на него завороженно. — Вас раздражают чужие люди, к вам перестали ходить… вы стесняетесь своего состояния? Напрасно, люди, как правило, сочувствуют, их неприязнь часто лишь в нашем воображении. Почему вы их боитесь? Вы же их боитесь, правда? Монах с многозначительным видом нес всякую ерунду, прекрасно зная, как воздействовать на «точки» восприятия, долбя одно и то же каждый раз другими словами, внушая и заставляя верить, что ему открыто нечто сокровенное в сознании реципиента, о чем тот сам не подозревает. Ему хотелось познакомиться с ней поближе и вызвать доверие. Зачем? Он затруднился бы с ответом — возможно, из-за желания понравиться и произвести впечатление. Леша Добродеев действует именно из таких побуждений. Он видел ее реакцию, то, как она слушала, подавшись к нему… не слушала, а внимала, приоткрыв рот, боясь упустить хоть слово… Соскучилась по людям, понял он, живет как в тюрьме, и ей хочется немного перца и маленького чуда. Недолго думая он брякнул без всякой задней мысли, скользя в русле уже сказанного, стремясь разговорить ее: |