Книга Французское наследство, страница 110 – Дарья Булатникова

— Тебе тоже налить? — поинтересовалась Марго, доставая чистые рюмки. Но Лёлька отрицательно покачала головой — день сегодня предстоял слишком насыщенным для того, чтобы начинать его с попойки.

— И где ваш следователь? — осведомился приковылявший на кухню Олег. — И вообще — почему такие все грустные?

— Где Арцев, не знаю, может опять убили кого-нибудь, и он опять трупом любуется, типун мне на язык! А вот куда вы Глеба дели, интересно знать?

— Они с Гариком на крышу полезли. Должны бы уже вернуться, — озабоченно сообщила Маргарита.

— На крышу? — удивилась Лёлька. — Что они на крыше забыли?

— Хотели посмотреть на крепеж вчерашней люльки, — пояснил Олег. — У Глеба есть подозрения, что не просто так она вчера на вас рухнула.

— Ага, кто-то меня вчера сыщиком обзывал, а сами туда же, — ворчливо припомнила Лёлька. — И потом, разве Бигфуту не нужно на работу топать?

— Какая работа в субботу, родная моя? Даже наша безумная редакция по выходным на клюшку запирается.

— Как — суббота? Неужели почти неделя прошла? Меня в издательстве задушат, если я рисунки двенадцатого числа не принесу! — ахнула Лёлька, поперхнувшись кофе. — Нужно срочно, очень срочно работать!

С этими словами она ринулась в комнату, но по дороге чуть не сшибла с ног возвращавшихся в квартиру Глеба и Бигфута.

— Вах, какой энергичный девушка! — взвыл Гарик, дрыгая оттоптанной ногой. — Тебе, красавица, мало одного джигита на костылях, да?

Глебу посчастливилось вовремя увернуться и без травм прошмыгнуть на кухню, где Маргарита наделила его рюмкой коньяка и чашкой кофе. Олег и Гарик немедленно потребовали себе точно такой же завтрак.

Лёлька, не обращая внимания на гул голосов, доносящихся из кухни, и сварливые крики и комментарии Румбо, разложила у окна этюдник и, закрепив на нем подрамник с ватманом, принялась лихорадочно набрасывать мягким карандашом рисунок. Хорошо, что обложку она нарисовала уже недели две назад, да и большие иллюстрации были уже готовы, так что оставалось сделать те картинки, которые будут размещены непосредственно на страницах с текстом. Примерный макет книжки она уже знала наизусть, поэтому вопросов никаких не было — черный котенок в соломенной шляпе, гоняющийся за бабочкой, потом тот же котенок уже без шляпки на заборе на фоне подсолнухов, три утенка в полосатых купальниках, бегущие по тропинке, и рыжий щенок, спящий среди ромашек и васильков. Книжка была про веселое лето в деревне.

Никогда ещё Лёлька не рисовала с такой скоростью. Машинально пририсовывала кузнечиков, божьих коровок, вьюнок с лиловыми колокольчиками на заборе. Добавляла блеску в зеленые кошачьи глазки, а сама всё думала, думала. Родственные связи Воти, более-менее проясненные, вдруг снова вызвали у неё сомнения — каким боком тут все-таки привязаны Сергей Соболь и его семья? Слишком слабая у неё аргументация — слова Валентины, упоминание Виталия о ещё одной дочери и непонятный анализ Сержа. А что, если всё совсем не так, и она построила заключения неверно?

Лёлька ухватила ещё один лист и на нем в центре изобразила кружочек с надписью «Виталий», от него потянулись стрелки к другим кружкам — «Глеб», «Катька». От Катьки стрелки к Зинаиде, Ксюше, Роману. Вскоре бумага покрылась странным орнаментом. Пришлось взяться за цветные фломастеры и выкрасить все родственные связи, иначе не понять. Так, теперь пунктиром показать то, что под вопросом — Юля, Валентина, Серж. Добавим сюда неизвестного де Верне-Собаля и такого же неизвестного гражданина Валинчука. Гогуа и родителей Ксении и Романа пририсуем к Зинаиде… И где-то в этой паутине затаился неизвестный убийца.