Книга Французское наследство, страница 161 – Дарья Булатникова

Почему-то он решил, что это Поль-Мишель де Верне-Собаль, далекий заграничный родственник, и рванулся к нему…

Июньское солнце пекло немилосердно. Лёлька сердито швырнула в корзинку пригоршню клубники и тут же опасливо оглянулась: не видит ли мама такого варварского отношения к нежному урожаю. У ворот загудела машина. Пусть сами открывают — сидят в тени, пьют компот, а она, как проклятая, тут, на плантациях…

— Лёлька! — заорал Олег из-за кустов. — К тебе гости!

«Если это Гошка с очередной пассией и Костей Мочалиным, я его поколочу! А потом заставлю свеклу полоть!» — подумала Лёлька, смахивая трудовой пот и пытаясь выбраться на дорожку, не передавив ягодные кустики. Но это был не Игорь, и даже не Агния. Впрочем, Агния и не могла приехать — предстоящая свадьба Левы и Лулу доставляла ей слишком много хлопот.

— Лиска! — обрадовалась Лёлька, увидев посреди лужайки высокую и тонкую, как флагшток, фигуру.

— Кукла, ты своё обещание не выполнила, не приехала к нам, вот я уговорила Григри заехать к вам на дачу на полчасика. Мы вообще-то, тоже какую-нибудь не слишком страшную недвижимость ищем, вот нам и посоветовали тут неподалеку участок посмотреть, — затараторила Алиса.

— Лиска, пошли на веранду, там прохладно. Олег, тащи самовар! Молодцы, что приехали, хоть отдохну немного от этой урожайной каторги.

— А вот и я! — выкарабкался из машины, загнанной в тенистый угол двора, Григорий Петрович Валинчук. — Ух, как у вас тут замечательно! Сеном пахнет!

Спустя полчаса, напоив гостей чаем с ещё теплым вареньем, Лёлька решилась наконец спросить адвоката, неторопливо укладывающего в рот алые ягоды:

— Как там дела у Соболей?

— У всех? По-разному… — Григорий Петрович с сожалением отставил миску с клубникой. — Уф, не могу уже. Глазами бы все съел, а душа не приемлет.

— Ну, в первую очередь, у Сергея, конечно.

— Сергей сейчас в Германии, лечится. Я с врачами разговаривал, прогноз у них хороший. Говорят, что есть шанс полного выздоровления. Поль-Мишель тоже на поправку пошел, желает видеть наследника воочию. Так что, думаю, через пару месяцев они встретятся.

— А Мишель? — Лёлька поморщилась и почесала укушенную каким-то насекомым коленку.

— Намочи крепкой заваркой, — посоветовала, томно потягиваясь, Алиса.

— С Мишелем хуже, — Валинчук вздохнул и тоже поморщился, хотя его ещё никто не успел искусать. — Мишель все ещё в психиатрическом отделении. Вряд ли дело до суда дойдет. Аська мне рассказывал, что тот его упорно считает своим французским дядюшкой и просит прощения за дурные поступки.

— Аська? — недоуменно переспросил Олег.

— Арцев, — пояснил Григорий Петрович, — приятель мой университетский. Кстати, он интересовался…

— Знаю, знаю, — ухмыльнулась Лёлька. — Но Марго давно в Грецию вернулась, ещё до того, как Олегу гипс сняли. Так мы с ней в Питер и не съездили…

— Ну, так осенью давай съездим, — предложил Олег. — И в Грецию тоже можно, там осень — самое лучшее время для купания.

— Кто хочет парного молока? — на крыльце появилась Марина Евдокимовна с красным эмалированным бидоном в руках.

— Я, — подняла руку Алиса. — Я хочу парного молока! А ещё я хочу, чтобы мне, наконец, рассказали всю эту кошмарную историю от начала до конца.

— Тогда вам придется остаться у нас ночевать, — рассмеялась Лёлька.