Онлайн книга «Французское наследство»
|
В общем, к весне Шарль уже окончательно встал на ноги и за прокорм помогал спасителям по хозяйству — чистил коровник, неумело ворошил вилами сено, топил печь и таскал в деревянных бадейках воду с реки, едва не ставшей его могилой. А по весне отписал деревенский староста барину, что живет у них приблудный француз, и в ответ получил указание: держать француза до баринова приезда в имение, там разберутся. Выбора у Шарля не было, и когда прибывший помещик Нифонтов, благосклонно оглядев, предложил ему стать гувернером помещичьих деток и обучать их французскому языку и политесу, охотно согласился. Жаль было только Лизавету, проплакавшую все глаза при вести, что её черноглазый красавчик уезжает вместе с барином в Москву. Шарль клялся, что вернется и выкупит её из неволи, вот только денег заработает. Но не вернулся — двух лет не прошло, женился на дочке богатого купца, потерявшей голову от его черных глаз, получил в приданное суконную мануфактуру и большой магазин на Мясницкой улице. К тому времени семейство Собаль уже знало, что Шарль жив, но во Францию возвращаться не собирается, потому что завел в России семью и собственное дело. Так и получилось, что две ветви рода оказались в разных странах. Оба брата были умны, энергичны и предприимчивы, так что их дети и внуки уже не могли пожаловаться на бедность, да и сами продолжали трудиться, не покладая рук. Связь французские и русские Собали поддерживали самую тесную, поэтому когда в России грянула революция, и Антон Васильевич Собаль понял, что большевики могут в любой момент поставить к стенке всю семью «буржуев» и за изрядный капитал, и за иностранное происхождение, сомнений не возникло — только уехать. На родину предков, во Францию. Собственно, к этому все было готово, вот только младший сын Вася слегка температурил. Но ждать было нельзя, и Собали выехали в Петроград, чтобы оттуда морем добраться до любого французского порта, можно и не французского, только бы уплыть из этой свихнувшейся страны. Васю сняли с поезда в Торжке — заподозрили тиф. Сердце Антона Васильевича разрывалось, но с ним была беременная жена, тринадцатилетний сын Павел и старуха-мать, а в Петрограде их ждала зафрахтованная с огромным трудом шхуна. Ребенка было решено оставить в специальном лазарете с няней. Что случилось с мальчиком дальше, известно скупо. Остались только записи в архивах местной больницы — доставлен восьмилетний Василий Соболь (так он называл себя), сильный жар, бронхит. Когда Вася поправился, его определили в приют. Куда делась няня — неизвестно. Так история повторилась: семья во Франции, а один из двух сыновей — в России. Русские Собали освоились и обжились на исторической родине достаточно быстро, помогли вывезенные с большим риском драгоценности — их жена Антона Васильевича, Мария, прятала в мешочке, привязанном к и без того огромному животу. Так что лишений эмиграции они не испытали. Но вот третьего ребенка потеряли — девочка родилась мертвой, а больше забеременеть Мария так и не смогла. Пытались они разыскать Васю, но безуспешно, никакие связи не помогли. Так что пришлось смириться, тем более что через несколько лет подросший Павел женился и в 1925 году подарил им чудесного внука — Поля-Мишеля. Поль-Мишель получил прекрасное образование, внешне был исключительно приятен, обеспечен и, если бы не война, мог бы считаться баловнем судьбы. Но немецкая оккупация беспощадной косой прошлась по роду Собаль, вернее, по его «русской» ветви. Сгинули в гестаповских застенках Антон Васильевич и Павел, жена Антона Васильевича в несколько недель сгорела от какой-то непонятной болезни, а мать Поля-Мишеля, Анна, бесследно исчезла во время одной из уличных облав. Сам Поль-Мишель летом 1944 года умудрился попасть в Нормандию где, сломя голову, ринулся воевать в составе союзнических войск. Странно, что мальчишка не погиб в первый же день, а был ранен аж на третий. Но зато как ранен… |