Книга Французское наследство, страница 99 – Дарья Булатникова

— Да, я слушаю, — пробормотал он с таким выражением лица, словно напрочь забыл её имя.

— Вы не знаете, жив ли настоящий отец Виталия?

— Ну что вы, откуда мне знать? — как-то излишне поспешно ответил Глеб. — Я его никогда и не видел.

— А как зовут, тоже не знаете? Хотя бы фамилию. Может, слышали?

— Слышал в детстве. Фамилия была какая-то очень простая. Вроде, Кедров или Шишкин… может и Дубов. Нет, не помню.

— Постарайтесь вспомнить, это может быть очень важно, — попросила его Лёлька.

— Ладно, попробую, — покладисто согласился брат Виталия и тут же наморщил лоб и сосредоточенно уставился в блюдо с рыбным ассорти.

Лёлька же, помня обещание, данное Марго, прихватила сумочку и направилась к дверям, ведущим из зала в небольшой уютный холл. И уже шагнула вниз по единственной пологой ступенечке, как её оглушил ужасный, буквально ультразвуковой визг. От неожиданности она едва не свалилась с собственных каблуков и преисполнилась самыми дурными предчувствиями. Публика за столиками роняла столовые приборы и салфетки и напряженно поднималась с мест, вытягивая шеи.

Визг продолжался, перемежаясь истерическими вскриками, а Лёлька уже неслась в направлении его источника. В холле она затормозила, а потом решительно врезалась в небольшую толпу, растерянно сгрудившуюся у дверей дамской комнаты. Растолкав швейцара и нескольких случайно оказавшихся на пути граждан, она влетела в помещение и увидела рыдающую на пуфике у стены Агнию. Вокруг неё бестолково суетилась Марго, пытаясь успокоить и заставить замолчать. Композицию завершали спины двух охранников, замерших около одной из кабинок. Лёлька немедленно вклинилась между ними и почти не удивилась тому, что увидела.

В кабинке, наполовину съехав с закрытого крышкой унитаза, в страшно неудобной позе лежала Зинаида Гогуа. Её шикарный брючный костюм из тонкого велюра даже в такой ситуации продолжал выглядеть безукоризненно. "Вот что значит, дорогая вещь" — не к месту подумала Лёлька, и тут только рассмотрела посиневшее лицо с безжизненно вытаращенными глазами.

В том, что Зинаида мертва, сомнений у неё и до этого не было, но остекленевший взгляд, в котором застыл ужас и изумление, и багровые кровоподтеки на шее трупа заставили её содрогнуться и попятиться. В этот момент на неё с топотом налетел сзади громадный детина, смел, как пушинку и едва не впечатал в облицованную дорогущей керамической плиткой стену. Маргарита в сердцах заорала на него, но тут же замолкла, узнав в парне телохранителя клана Гогуа. Вслед за Лёлькой он раскидал мешающих обзору охранников и принялся громко и тоскливо материться, уставившись на тело охраняемого им объекта. Потом выхватил мобильный телефон, потыкал в кнопки пальцем-сарделькой и продолжил материться в него.

Лёлька угнездилась рядом с Агнией, на соседнем пуфике, и перевела дыхание. Маргарита уселась перед ними на корточки и принялась бумажной салфеткой оттирать со щек все еще всхлипывающей Агнии черные потеки туши. Когда она уже почти закончила, Агния опять зарыдала, и весь труд пошел насмарку. Видя, что подруга не в себе, Лёлька поступила проще — подтащила её к умывальнику и начисто умыла.

Процесс омовения едва не сорвался из-за прибытия сотрудников органов правопорядка в количестве, явно превышающем как разумную необходимость, так и вместимость женского туалета. Вся эта орава немедленно занялась привычным делом — осмотром трупа, снятием отпечатков пальцев и поголовной переписью свидетелей. Выход в зал перекрыли, и оттуда доносился приглушенный гул голосов. Толпа в холле, куда выгнали Лёльку и Марго, заметно поредела. Остались охранники, пара девиц, растерянный метрдотель и швейцар.