Книга Смерть и креативный директор, страница 125 – Рина Осинкина

Олеся сказала примирительно:

– Вы не ошиблись, Надежда Михайловна: Беркутова влюблена в негодяя. После того как я покинула ее кабинет, Ирина ему звонила, чтобы передать наш с ней разговор. Отведя от него подозрения – как ей казалось, – ей захотелось, чтобы Михеев об этом узнал и оценил ее преданность. Но, узнав, он одновременно понял, что Ирина обо всем догадалась. Полагаю, тем самым она навлекла на себя нешуточную опасность.

– Считаешь, что она автоматически сделалась еще одной целью для преступника? – спросила Алина.

– Предполагаю. Разобрался бы с сыщицей, потом разобрался бы окончательно с блогершей – придумал бы как устранить бывшую любовницу.

– И тогда на счету у него было бы четыре жертвы, – подытожила Алина. – Одно непонятно: если первое убийство он совершил как бы в состоянии аффекта, а изначально собирался договориться с псевдо-шантажисткой, то отчего не пошел на дальнейшие переговоры с блогершей? Я имею в виду, после того, как она в новом письме поставила его на счетчик, и он понял, что убил не ту? Ведь ясно, что вымогательница надеется дожать «клиента» и получить первый взнос. Вот бы и поговорил. Может, и выторговал бы себе преференции. А вместо этого он на второе убийство решился.

Лапина сказала строго:

– Алин, ты несешь чепуху. Какие еще преференции? В его ситуации либо дойной коровой становись, либо в органы обращайся. Интересно, а почему он все же не обратился?

И посмотрела вопросительно на Звягину. И все посмотрели.

– А оттого он не обратился в полицию, что не хотел большой срок огрести, да еще с конфискацией. К тому же, крышевал его кто-то в министерстве, с ним Михеев делился, а подставить его боялся. Сам-то он брал мзду «борзыми щенками», старинными монетами то есть, а это – роскошь, надо заметить. Зато не придерешься – на его банковских счетах только министерское жалование оседало, хоть и немалое. Коррупционная схема чиновников была простенькая: торговля госзаказами за откаты. А госзаказ для коммерческого предприятия – это вожделенный лакомый кусок, за который и отслюнить не жалко малую толику доходов.

– Вот теперь более или менее понятно, – сказала Алина. – Но не всё. Как полицейский догадался, что у постельки этой блогерши нужно подежурить?

Присутствующие снова выжидательно посмотрели на Звягину. Она, помедлив, проговорила:

– Ну… Ему подсказали.

– Кто? – не унималась юристка.

– Максим Коновалов, – запнувшись, сказала Олеся.

– Это что ли твоя безответная… – начала Валерия.

– Бурова! Угомонись, – цыкнула на нее Надежда Михайловна и, обратившись к Звягиной, спросила медовым голосом: – А Максиму кто подсказал, деточка?

– Ну… Как бы, я… Мне пришлось попросить его, чтобы он вместе со мной к Михееву съездил… как официальное лицо меня представил. По-другому не получалось, понимаете? А на следующий день – я как раз утром у Турчина побывала – мы с Максом случайно пересеклись у нас во дворе, разговорились, то да се… Я и поделилась сведениями.

– Вот! – торжествующе провозгласила Лапина. – Я в тебе не ошиблась, креативный мой директор. Девчонки, она гений.

– А почему она гений? – не поняла Валерия.

– Да, действительно, Надежда Михайловна, почему? – поддержала вопрос Алина.

А Катя сказала сдержанно:

– Даже Лапина иногда ошибается.

И с сочувствием посмотрела на Олесю, которая, вздернув подбородок, с фальшивой улыбкой на туго сомкнутых губах и повлажневшими глазами сидела напротив.