Книга Смерть и креативный директор, страница 127 – Рина Осинкина

Олеся сама не знала, что хотела от этого разговора. Видимо, какой-то помощи, но какой? В результате, Янек стал мерещиться ей повсюду, а встречи, которую предсказала умудренная Лапина, она боялась до дрожи в коленках.

Однако сегодня эти девчонки ловко вывели ее на откровенность, и, сказавши «а», пришлось проговаривать алфавит полностью.

Она-то, дуреха, поначалу даже обрадовалась: душу сможет излить, грустью-печалью поделиться. Сочувствие ждала, поддержку дружескую, морально-психологическую. Но что реакция их будет такая… безжалостная, никак не ожидала. Похоже, с пострадавшими членами клуба сюсюкать тут не принято.

И что же, в таком случае, принято?

– А какой с нами забавный казус произошел в аэропорту в Барнауле… – весело начала Лапина и рассказала про их казус, и все смеялись, и Олеся тоже.

Потом Валерия какую-то смешную историю вспомнила, и Катя вспомнила свою, а потом и Алина.

Потом Надежда Михайловна, поставив со звоном опустевшую чашку на блюдце, проговорила бодро:

– Ну, девушки, расходиться пора.

Девушки удивленно на нее посмотрели.

– Расходимся, расходимся, – уверенным тоном повторила Лапина. – Звягина на выход первая. А вас, гражданочки, я попрошу задержаться минут на десять. И нечего кукситься, Лёлька. Я предупреждала, что у меня секретный разговор со старейшинами будет. Предупреждала? Вот. Он сейчас и состоится. Или тебе приятнее было бы, если бы мы тайком сходку устроили?

Олесе сделалось совсем кисло, но она держалась. Сказала, что со стола сначала нужно убрать, и чашки помыть, но ее остановили: сами, мол, все уберем и перемоем, не беспокойся.

Попрощались скомкано и скованно. Катерина вдогонку сказала, чтобы Олеся не обижалась, что они ее поругали, это они любя. Валерия и Алина поддержали, закивав и заулыбавшись. Надежда Михайловна тоже заулыбалась и напомнила, что завтра она может в агентство не приходить, а поработать удаленно, да и в пятницу – тоже.

Прикрыв за собой тугую дверь серверной, Олеся уверенными шагами двинулась в конец длинного коридора.

Губы дрожали и кривились от надвигающихся рыданий – не удержать. С такой рожей да в таком настроении не стоит выходить за пределы бизнес-центра.

Войдя в туалет, она быстро и решительно прошла мимо ряда раковин с огромным зеркалом над ними, скрылась в дальней кабинке, защелкнула задвижку. Прислонившись плечом к перегородке, прикрыла веки. Очень хотелось поплакать. Поскулить тихонько, повздыхать прерывисто. Но здесь нельзя. До дому, до дому двигай, Звягина, там и поскулишь.

Разбередили рану, поганки. А было так спокойно ощущать себя несчастной и обиженной. И отчасти – упоительно.

А что теперь? По-их выходило, что она собственноручно загубила свою женскую судьбу. И не исправишь теперь.

Да и как исправить? За всю неделю, что прошла после кутерьмы с задержанием чиновника, Максим не позвонил ни разу, а при редких встречах улыбался широкой улыбкой, искренности в которой было ни на грош.

Хорошо хоть, что Настя чаще заходит. Сейчас у детей каникулы.

Не станет Олеся ничего предпринимать! Не станет!

Было уже в ее жизни «хочу и получу», и получила, и нахлебалась.

Янеку она сказала: «Я тебя люблю». Он усмехнулся снисходительно. Выждав немного, она спросила: «А ты?» А он. А он ответил: «Естественно, малыш. Как же иначе».