Книга Трое в кустах, не считая собаки, страница 8 – Янина Береснева

– Ты уйдешь немедленно, твои вещи я собрала. А если надумаешь брыкаться, я вызову милицию.

– Попробуй, – хмыкнул несостоявшийся Казанова, но как-то неуверенно.

– Ладно, ты сам меня вынудил. Твой паспорт и права сейчас у одного моего хорошего знакомого. Если ты не уберешься прямо сейчас, я дам ему команду их уничтожить. Подумай, сколько сложностей у тебя возникнет с восстановлением. Ехать в глубинку, то да се…

– Стерва, – процедил Мирон, хватая чемоданы. – Ты только и ждала возможности избавиться от меня. А между тем, у меня сейчас в жизни непростой период. И вместо поддержки… Где мои документы?

– Это я скажу тебе завтра, когда ты покинешь квартиру. Обманывать тебя у меня желания нет. Как ты понимаешь, я заинтересована забыть о тебе как можно раньше.

Еще полчаса мы увлеченно высказывали друг другу в лицо все, что накипело, из чего я сделала вывод, что расставаться порой очень полезно. Узнаешь о себе много нового. В конце концов, Мирон хлопнул дверью, а я в изнеможении упала на диван и разревелась. Строить из себя железную леди было сложно, и я, наконец, дала волю горю, бушевавшему внутри меня с момента встречи со сладкой парочкой в магазине. Вдоволь наревевшись, я пошла на кухню и поставила чайник, а сама выглянула в окно. Не знаю, что я ждала там увидеть: Мирона, плачущего под балконом или рисующего сердечко мелом… Даже если бы Мирон тогда ночевал в паровозике на детской площадке под домом, я бы его все равное не увидела. Ночь уже вступила в свои права, окутав все весенней черничной темнотой, а я, глотнув остывшего чаю, побрела спать.

Проснувшись опухшей от слез, я порадовалась, что заранее подготовила платье на выпускной и пригласила визажиста на дом. Сил делать хоть что-то не было, но мне предстояло день отстоять, да вечер продержаться. А там наступят каникулы и… Додумать, что я буду делать на каникулах, раз уж планы отправиться с Мироном в Египет пошли прахом, я так и не успела. В дверь позвонили.

Ко мне пришла Людка, которая подрабатывала парикмахером, и сделала невероятные в своей фееричности кудри себе и мне. Мы напились кофе, а дальше день завертелся с невообразимой скоростью, и я на время совсем забыла о своих горестях.

Выпускной удался на славу. Как свадьба, пел и плясал: дети пытались тайком напиться, родители старались им в этом помешать. Хотя к концу вечера было неясно, кто больше преуспел в борьбе с зеленым змием. Трезвой на выпускном остались только я да закодированный трудовик. Людка, растрепав остатки прически, лихо выплясывала с чьим-то отцом, демонстрируя шпагат, когда я потянула ее за рукав:

– Давай сматываться, дети уехали в клуб, а потом отправятся встречать рассвет с родителями. Нам, по большому счету, делать здесь нечего.

И мы смотались: я бегом, Людка ползком. Время было позднее, фонари уже не горели, и Людка решила остаться у меня. На улице она освежилась и, ввалившись ко мне в квартиру, стала казаться совершенно трезвой.

– Ноги отваливаются. Чертовы каблуки. А ты чего совсем не пила? И в клуб со своими спиногрызами не поехала.

– Ну я же классный руководитель, какой пример… Да и настроения на клуб нет. А мое отсутствие уже никто не заметит…

– Ты зануда. Оторвалась бы, тем более, повод есть. Твой-то слинял. Гад. Это ж надо: от такой красоты – по бабам шастать. Не везет тебе, Аглая. Ну да ничего, впереди лето. Слушай, а давай за это выпьем? Время еще детское, а у нас праздник.