Книга Белая колбаса любви, страница 40 – Янина Береснева

— Что менты? — презрительно скривилась Пелагея, — им пока труп не предъявишь… Мы сами с усами.

Тут я незаметно ущипнула ее за руку и потащила на второй этаж, на ходу прощаясь с домашними:

— Ладно, завтра поговорим, а сейчас мы спать! Я просто с ног валюсь. Машина Полесова, вот пусть он с ментами и разбирается. Его, конечно, жалко, но он богатый, еще себе такую купит. И раз уж он не сгорел, то и вовсе не вижу повода для паники. Может, пить меньше станет.

— Ты чего болтаешь? — зашипела я, когда мы оказались в комнате. — Никому нельзя верить, а ты тут вознамерилась всем рассказать, как мы убийцу искать будем да шантажистов выслеживать.

— Ну а что? Пусть боятся! — неизвестно кому погрозила кулаком Пелагея.

— Нас или в психушку сдадут, или голову оторвут, — напомнила я ей и загрустила. Расстаться с головой мне как-то не хотелось. Она мне нравилась. И вообще, я считала, что голова — это мое сильное место.

Уснуть удалось не сразу, но зато основательно. И вот уде наступил прекрасный новый день, возвестив об этом весенними лучами. Если честно, проснулась я оттого, что Пелагея чрезвычайно громко шуршала конфетами.

— Нельзя ли потише? — застонала я, зарываясь в подушку.

— Ты вот дрыхнешь, а между тем, действовать надо, — прошамкала она полным ртом.

— Какие предложения?

Я потянулась, опрометчиво решив, что предложений у нее нет, и она оставит свои глупые идеи. Но не тут-то было.

— Деньги пропали на заводе? Вот оттуда и начнем, — деловито заявила она, доедая пятую конфету. Тут я выхватила коробку у нее из рук и скормила последние конфеты очень кстати подскочившей Моте. После последних событий родственница боялась ночей и заявила, что собака в комнате нам не помешает. Мотя удовлетворенно хрюкнула, а Пелагея обиделась:

— Да не оскудеет рука дающего, — патетически продекламировала она, а я возразила:

— Не корчи рожи, у тебя скоро все зубы выпадут, а зубы нынче дорого стоят. С твоими расследованиями я работать не могу, а значит, лечение оплатить тебе тоже будет затруднительно. Так что умерь свой пыл.

Мы спустились к завтраку. Валентина накрыла на стол, а после отвела меня в сторону:

— Софья Павловна, вы не обижайтесь, но тут такие дела… Может, вам уехать на время к маме? А то у меня душа не на месте. И я бы уехала хоть на две недельки. Поедем с Иванычем к тетке, она давно болеет, зовет повидаться. И отпуск мы не брали уже год. Сегодня вечером и поехали бы, поездом.

Благословив их с Иванычем на отпуск и выдав им деньги, я запечалилась. Чего-то подобного следовало ожидать. Конечно, кому захочется оставаться в доме, когда тут такие дела творятся? Петька с утра был хмур, небрит, пил кофе и много курил.

— Соня, ты не против, если я у тебя на пару дней остановлюсь? У мамаши сейчас кавалер новый, ко мне его притащила. Прикинь? А я там как пятая нога корове.

— Конечно, оставайся. Твоя комната всегда свободна, живи сколько надо.

— Ты не беспокойся, я только ночевать буду. У тебя точно все в порядке? — приглядываясь ко мне, виновато спросил он.

— Ну, не то чтобы совсем, но полиция обещала помочь, — вздохнула я. — Конечно, оставайся. Твоя комната всегда свободна, живи сколько надо.

Выгонять его из отчего дома было бы свинством, к тому же, мы с ним были вроде как товарищи по несчастью. Моей мамуле я тоже была как пятая нога корове, а уж ее Хуню и подавно.