Книга День писателя, страница 36 – Анна Велес

— Да… — Савелий задумался. — А если ты сам приехал в командировку, и видишь, как той самой глубокой ночью по лестнице спускается такой же бедолага с сумкой на плече и несчастным видом?

— Правдоподобно, — подумав, согласился Влад и чуть хитро заметил. — Похоже, у тебя самого фантазия такая, что в пору детективы писать.

— Не зли меня, — досадливо морщась, попросил его следователь. — Видимо, начитался.

— Кстати, а что там у тебя получается с этими угрозами? — уже всерьез заинтересовался коллега. — Неужели реально что-то вытянуть можно?

— Тут много всего, — стал рассказывать Савелий. — И первое, в чем мы ошиблись. Угрозы стали поступать не после ее памятного поста в День писателя, а неделей позже.

— Ну да, вроде же Хорева писала в посте про Капустина, — напомнил Влад. — Он же ей и отвечал сразу, как прочел. Пока не разругались.

— Верно, — кивнул следователь. — И я предполагаю, что настоящий злоумышленник был в курсе их переписки. И сам начал что-либо делать только после первых писем Капустина. Тут варианта два. Либо он хотел как бы спрятаться за другого хейтера, либо…Его взбесило, что она ошиблась. Его не заметили, зато обратили внимание на кого-то другого. Либо он просто играет с ней. Пост написан с вызовом. Вот и ответ. Этот Капустин был ей не интересен. Тогда ей и показался настоящий хейтер. Такая издевка.

— Ну, если это игры, — рассудил коллега. — Мы имеем дело с не очень здоровым человеком.

— Как сказать, — возразил Савелий. — Это не маньяк. Скорее всего, это всё-таки некто её круга, затаивший давнюю обиду. Этот пост стал какой-то последней каплей. А после человек сорвался.

— Настолько, чтобы от слов перейти к активным действиям? — Влад, похоже, относился к такому выводу скептически.

— Не сразу, — уточнил следователь. — Первые послания были больше похожи на отзывы недовольного читателя. Как таковой агрессии в них было мало. Особенно, если сравнивать с посланиями Капустина. И всегда только на тему ее творчества.

Он открыл другой файл, начал читать с экрана.

— Исчезни бездарность. Пошла вон из литературы. Кто тебе сказал, что ты имеешь право писать.

— Ага… — глубокомысленно изрек его напарник. — Слушай, но Хорева наверняка думала, что это всё тот же Капустин.

— Я уже сказал, у него стиль грубее, — возразил Савелий. — И Капустин легко переходил на личности. Но важно другое. Чем больше проходило времени, тем письма становились у этого хейтера длиннее. Но нигде и ни разу он не угрожал ей смертью. Было другое.

Он пролистал сообщения на экране, найдя нужные, продолжил цитировать.

— Я подарю тебе бомбу на день рождения, чтобы тебе оторвало руки, и чтобы ты больше не смогла бы писать всю эту чушь. Или вот. Я заплачу каким-нибудь маргиналам, чтобы они замуровали тебя подальше от компьютера.

— Маргиналам? — удивился Владик. — Как-то странно. Заплачу бомжам, было бы как-то проще написать.

— Заметил? — чуть улыбнулся следователь. — Слишком литературно. И тут такого много. Фразы длинные, предложения сложносочиненные, много запятых, сложные тяжелые обороты. Да. Это явно кто-то из её дружков писателей. Как и предполагалось.

— Ты сейчас так это всё сказал… — его коллега чуть усмехнулся. — Будто сам литератор. Или ты писательницу цитировал.

— Нет, — Савелий тут же впал в своё частое угрюмое состояние. — Видимо, переобщался с ней. Но сама Алина это вообще не комментировала. Если честно, меня восхищают её умение держать лицо и стрессоустойчивость в этой ситуации.