Книга Проклятие ДНК, страница 58 – Ирина Градова

– Не забывайте, что произошло убийство, – напомнил Севада. – Ваш хозяин, которого вы так уважали, мертв!

– Но вы же не думаете, что в этом виноват кто-то из членов семьи! – возмутилась кухарка.

– Как ни прискорбно, но, похоже, это – наиболее вероятный сценарий, – возразил Падоян.

Рука Шмыгаль застыла над борщом на несколько секунд, после чего бессильно упала вдоль пышного тела, и она, наконец, опустилась на стул напротив Севады.

– Вы правда так считаете? – неуверенно спросила она. – Что кто-то из родственников мог?..

– Мы не уверены на сто процентов, но, посудите сами: тот, кто это сделал, знал и о правилах, заведенных в доме, и о том, что Луиза собирается в театр, и что близнецов тоже здесь не будет, как и никого из работников! Вашего хозяина убили не пулей и не ножом, а несколькими ударами старинной шпаги, взятой со стены в его же кабинете – вряд ли это дело рук чужака! Я думаю, вам важно, чтобы убийцу нашли, поэтому, Варвара Семеновна, лучше откровенно рассказать мне обо всем, что вы знаете!

– Да я ничего такого-то не знаю… Ну, слыхала один раз, как Рома ссорился с Карлом Генриховичем – и все!

– Поподробнее, пожалуйста! – попросил Севада: он прямо чувствовал, как внутри него начинается вибрация, словно у самолета на взлетно-посадочной полосе: он испытывал такое ощущение всякий раз, когда нападал на след.

– Да какие подробности, бог с вами! – развела руками кухарка. – Я только и слышала, что они кричали… Вернее, Рома кричал, а Карл Генрихович то ли молчал, то ли говорил очень тихо.

– И что же кричал Роман?

– Так не разобрать же было! Ну… что-то вроде: «Зачем было столько ждать?!» и «Лучше бы уж и молчал тогда…». В общем, я ничего не поняла, только вот Рома выскочил из кабинета, а глаза у него были бешеные! Я мимо шла в кухню из кладовой, и он чуть меня с ног не сбил. В обычных обстоятельствах он бы обязательно извинился, но в тот момент я поняла, что он ничего не соображает!

– Когда инцидент имел место? – поинтересовался Севада.

– Ой, не скажу точно… За пару-тройку дней до убийства, думаю. Вы же не станете из-за этого подозревать Рому? – спохватившись, спросила Шмыгаль. – Потому что он не единственный, кто ругался с Карлом Генриховичем!

– Поясните!

– Хозяин был человеком непростым, понимаете? Он терпеть не мог общаться с людьми, они его… раздражали! Мне кажется, по этой причине все работники служили у него так долго: он предпочитал мириться с недостатками и промахами тех, кого хорошо знал, нежели искать им замену.

– Но вы сказали, что…

– Да, почти у всех из нас есть сменщики, но и они, как я и говорила, работают почти столько же, сколько и мы сами. Карл Генрихович редко встречался с незнакомыми людьми – для этого у него имелись служащие. Он предпочитал работать один, либо в своем кабинете, либо в офисе. Правда, иногда выезжал на производство, но только в самых крайних случаях, когда это действительно было необходимо.

– Получается, он вел жизнь затворника?

– Можно и так сказать. Карл Генрихович даже с родственниками контакты ограничивал – во всяком случае, с бывшими женами сына. С внуками, конечно, общался, больше всего с Эдуардом, ведь они вместе работали. И с Ромой, конечно. С ним, по-моему, он был наиболее близок, хоть это и странно, ведь они не родные по крови!