Онлайн книга «Проклятие ДНК»
|
Лера сглотнула комок в горле. С одной стороны, откровения Патрушевой не стали для нее чем-то новым, ведь она не раз слышала истории о том, как подобное происходит с воспитанницами и даже воспитанниками казенных учреждений, включая детские дома и дома инвалидов, однако впервые лично столкнулась с такой проблемой. Был и еще момент, который заставил ее подавить рвотный рефлекс, – места, где происходило растление несовершеннолетних. Это же надо, туалеты и подсобки! – Даше доставалось чаще других, – продолжала между тем воспитательница. – Она была девочка красивая, рано оформившаяся, и этим, видимо, вызвала у Лыкина особый интерес. – Почему она не жаловалась? – Наши дети жалуются редко… Не принято жаловаться, понимаете? Лера понимала, что никому не интересны жалобы детей, которые не нужны даже собственным родителям, и от этого на душе становилось так скверно, что хотелось кричать. – Ну, допустим, Даша бы пожаловалась, – добавила Патрушева, – что бы это изменило? Скорее всего, директриса не поверила бы ей, а даже если бы и поверила, все равно не предприняла бы никаких шагов: Лыкин являлся единственным спонсором нашего детского дома, и у него имелись связи. Его бы все равно «отмазали», а мы остались бы ни с чем, да еще и ответили за «клевету»! – Но Рома-то откуда узнал? – задал вопрос Севада. – Даша ему рассказала? – Даша уверяла, что ничего ему не говорила. Может, кто-то из других девочек? – Он дружил со старшими девчонками? – удивилась Лера. – Нет, – покачала головой Патрушева, – у Ромы не было друзей… Хотя нет, вру: один друг был – Петя, если не ошибаюсь, его звали. Он, единственный из всех, не сторонился Ромы, и их часто видели вместе. Петя был шебутной парнишка, озорной, непослушный, но рядом с Ромой он становился другим. Они, по большей части, молча сидели рядом – так странно для детей их возраста! Мне казалось, они понимают друг друга без слов… – И что случилось с этим Петей? – Его мать восстановили в родительских правах, и она его забрала. – И больше они не виделись? – По-моему, семья переехала в Питер. С тех пор Рома еще больше закрылся: во второй раз его предали, и он снова остался один… Вы не представляете, как я радовалась, когда Рому решили забрать, причем не под опеку, а усыновить – в шестнадцать-то лет! – А дедушка не возражал? – Он к тому времени уже умер, так что его разрешения не потребовалось. Единственное, что меня беспокоило, это реакция самого мальчика: я сомневалась, что он согласится переехать к чужому человеку. – Но он согласился? – Необъяснимо! Когда они впервые встретились, Карл Вагнер представился и протянул ему руку для приветствия. – И что Рома? – Колебался всего несколько секунд, а потом с готовностью пожал ее! Я глазам своим не поверила: такой сложный мальчик – и так запросто принял незнакомого человека! – Да, занятно… – согласилась Лера. – А вы случайно не знаете, какой диагноз Роме поставили в психбольнице – ну, помимо эпилепсии и аутизма? – Реактивный психоз. Я помню, потому что на моей практике никто из детей не получал психиатрического диагноза. – А вы в курсе, как его лечили? – Нет, но подозреваю, что методы были не самые щадящие! – У вас есть основания так думать? – Рома пытался покончить с собой. Дважды. Вы можете себе представить, что нужно сделать с ребенком, чтобы он пошел на такое?! |