Онлайн книга «Проклятие ДНК»
|
– Да не в том дело! – пришел Лере на выручку Севада. – Характер у парня, понимаешь, специфический: с таким характером противопоказано находиться в толпе довольно злобных сверстников! – Не только характер, – добавила Лера, – еще и диагноз… Только вот какой – непонятно! – Что, и в детдоме отказались рассказывать? – Да нет, рассказали, только это не проясняет ситуацию! Воспитательница говорит, у Романа аутизм. А еще – эпилепсия, но в его шкафчике с лекарствами нет ничего от этой болезни, а ведь она серьезная: стоит не принять противосудорожный препарат и можно на тот свет отправиться! – Может, все дело в амнезии? – предположил Логинов. – Забыл купить, потому что не помнит, чем болен? – А вот и нет! – вмешался в беседу Леонид. – Главврач психушки утверждает, что никакой эпилепсии у Романа Вагнера нет и никогда не было, поэтому и противосудорожные лекарства ему не требуются. По его словам, Роману вообще не нужны таблетки! Кстати, когда я упомянул про аутизм, он посмотрел на меня, как будто я – его клиент! – Погодите, но его же все детство лечили от эпилепсии! – воскликнул Севада. – Травили пилюлями, выходит? А они, думается мне, не такие уж и безвредные! – Это точно, – согласился Логинов, покачивая ногой. – Безвредных лекарств не бывает… Но от чего-то же Карл лечил приемного сына, верно? – Может, есть душевные болезни, не требующие медикаментозного лечения? – неуверенно предположила Лера. – Если, скажем, у Романа периодически случаются приступы депрессии… – Но это не объясняет диагнозы, поставленные в детстве! – перебил ее Виктор. – Судя по рассказам воспитательницы, у Романа случались приступы истерики, приводившие к судорогам, – сказала Лера. – Может, это ввело врачей в заблуждение, и они решили, что у мальчика эпилепсия? – Вполне допускаю, – поразмыслив с минуту, согласился Логинов. – Ребенок без родителей – зачем заморачиваться? Достаточно накормить его таблетками, привязать к койке, и пусть себе лежит, как какой-нибудь кабачок, и «выздоравливает»! Интересно, такое, с позволения сказать, лечение могло привести к тому, что Роман с возрастом стал подвержен внезапным приступам ярости? – Ты считаешь, он мог убить Карла в порыве неконтролируемого гнева? – уточнила Лера. – Ну, если ему ставили аутизм… Говорят, люди с таким диагнозом бывают агрессивны! – Брось, Витя, ты же его видел! – сердито отмахнулась Лера. – Какой из него «человек дождя»[8]?! – Так что, по-твоему, в детской психушке ошиблись с диагнозом? – Ты серьезно считаешь, что кого-то интересует психическое здоровье сироты, время от времени бьющегося в припадках? Посмотрели по симптомам, записали диагноз, как приговор, – и все. И плевать, что они парню всю дальнейшую жизнь испортили! – Нет, – возразил Виктор, – все-таки диагноз имеет значение! Если Роман Вагнер болен, он запросто мог совершить убийство приемного отца, а потом даже не вспомнить об этом, и авария тут вообще ни при чем! – Боюсь, диагноза мы не узнаем, пока не получим ордер, – вздохнула Лера. – А ордер нам не получить, так как Роман – всего лишь один из возможных подозреваемых, у нас нет улик против него, если не считать показаний поварихи Вагнеров о ссоре. – Ну да, – уныло поддержал ее Севада. – Семейка-то непростая, и ссоры случались между всеми ее членами. В обычной жизни люди редко убивают друг друга из-за простых размолвок! |