Книга Королевы бандитов, страница 75 – Парини Шрофф

Гита, поперхнувшись, уставилась на Фарах. Та была готова – ответила злоехидной улыбкой и взглядом ясных, выжидающих и совершенно здоровых глаз, уже не окруженных синяками. А потом Фарах ей подмигнула, но настолько быстро, что Гита не смогла бы с уверенностью сказать, было ли это сделано намеренно. Она закашлялась, и Салони принялась колотить ее по спине, не остановившись даже после того, как Гита прекратила кашлять.

– Всё, хватит уже, – прохрипела Гита. – Можешь перестать меня бить!

– Да ничего, мне не сложно, – любезно заверила ее Салони.

* * *

После собрания Гита вскрыла все самосы в пластиковом контейнере и обнаружила комочки антимоскитной спирали в каждой из четырех. Сначала ее жизни угрожал Самир, теперь угрожает Фарах. Из огня да в полымя, как гласит пословица. Гита стояла в своем кухонном закутке, глядя на разломанные самосы и пытаясь осмыслить новый поворот событий. Она где-то слышала или читала, что некоторые люди в обстоятельствах смертельной опасности не ударяются в панику, а будто цепенеют и теряют способность соображать, не могут призвать на помощь предыдущий опыт действий в похожих ситуациях, поэтому просто ждут неотвратимого, застыв на месте, как мухи в янтаре.

Более всего Гите хотелось, чтобы к ней вернулся гнев. Гнев был топливом, которое ее подпитывало, пусть и недолго, пока его не побеждало бессильное отчаяние. Однако сейчас гнев не желал разгораться. Гита чувствовала полное опустошение, лишавшее ее возможности двигаться. Годы давили неподъемной массой, и самыми тяжелыми были те, что прошли в одиночестве. «Сделай же что-нибудь, – велела она себе, – хоть что-то полезное и осмысленное, а там, глядишь, одно потянется за другим».

В итоге она взяла и сожгла во дворе мусор, чтобы Бандит не залез в ведро и случайно не съел отравленные самосы, которые она туда бросила. Пока пламя разгоралось, Гита наблюдала за псом – тот забавлялся с порванным мячом для крикета. Резво прыгая вокруг игрушки, он споткнулся о собственную лапу, и короткие ляжки смешно подлетели в воздух. Хвост экстравагантно покачивался, как пышное боа, и выглядел слишком большим для собаки таких скромных размеров, но от этого не менее очаровательным. Бандит был всего лишь безобидным щенком-подростком, который умел только ластиться и требовать внимания к своей особе, вместо того чтобы служить и защищать хозяина. И тем не менее Фарах его опасалась. Она явно боялась пса и его зубов. Бандит был единственной слабостью Фарах, которую Гита пока что сумела заметить. И учитывая, что прямо сейчас в огне сгорал предназначенный ей, Гите, яд, этой слабостью определенно стоило воспользоваться.

– Бандит, ко мне! – позвала она.

Пес откликнулся мгновенно – затрусил к ней, покачивая хвостом, как венчиком из перьев для смахивания пыли. Гита пришла к выводу, что его кто-то уже обучал командам на английском. Неизвестно, как Бандита звали раньше, но он понимал слова «ко мне», «стоять», «сидеть» и «фу».

В доме она сняла наволочку с подушки, намотала тонкую ткань на предплечье и ткнула рукой в морду псу. Бандит отпрянул, но тотчас опять приблизился. Гита опять слегка ударила его по носу – он прижал лисьи уши, однако игривого настроя не растерял и, попытавшись встать ей на руку передними лапами, хотел лизнуть в лицо. Гита его оттолкнула и снова шлепнула по морде. На этот раз Бандит обиделся – отскочил и угрюмо побрел прочь, подметая пол поникшим хвостом.