Онлайн книга «Волошский укроп»
|
Мармеладов поспешил уточнить: — А заметили ли вы, куда пошел приказчик по улице — направо или налево? — Никуда не пошел, — модистка поджала губы. — Его извозчик ждал, прямо у входа. Сел в коляску и поехал. Сыщик оставил Ершова объясняться с полицейским, а также улаживать дела с обладательницей пленительных глаз. Сам же, вместе с приятелем, вышел на улицу. — Извозчик, Митя. Извозчик! — он ходил туда-сюда, три шага вперед и столько же назад, расталкивая галдящих зевак. — Зачем приказчику нанимать коляску, чтобы потом пересаживаться? Это же нелогично! Ехал бы уже до нужного места. Но он опаздывал к намеченному времени, к спектаклю в вагоне конки. Мы снова убеждаемся, что пассажиры просто играли свои роли. А еще из описания следует, что приказчик был подавлен и нетипично хмур. — Еще бы… На гадкое дело шел, чему же тут радоваться?! — Верно, Митя, верно! Его тяготило участие в преступном заговоре. Наверняка и доктор это заметил, вот почему решил сообщника отравить. — Доктор. Ты снова говоришь про доктора. Но откуда такая уверенность? — Ты разве не слышал, что говорил продавец? Мисимов поднялся к себе в комнату, чтобы выпить лекарство. Болел приказчик, серьезно болел. А если у человека кашель, да такой сильный, что даже в полицейском протоколе отмечен… Наверняка он позвал доктора. А тот ему отраву подсунул. На пороге появился Платон Ершов, сияющий эполетами и надутый от важности. «Индюк! Чисто индюк», — захихикали в толпе. Следом семенил городовой. — Все выспрошу, ваше-ство! — блеял он подобострастно. — Дознаюсь и немедленно доложу-с… Кавалергард сухо подтвердил: — Немедленно! После чего проследовал к карете, даже не взглянув на служаку, нервно мнущего в руках фуражку. Страшная штука — власть, подумалось Мите. Вот юнец, прямо скажем, не великого ума или таланта, но вознесшийся благодаря семейным связям, а может, по иной оказии. Городовой обязан ему подчиняться, хотя в отцы годится и для общества, наверняка, гораздо больше пользы принес на своем посту. Но обязан поклоны отвешивать. И сам почтмейстер, хоть и командует полусотней работников, вынужден этому разряженному бревну кланяться. С зубовным скрежетом и вертя кукиш в кармане, без малейшей толики уважения, а все же придется. Тяжелая, хоть и незримая, десница всея имперской иерархии надавит на затылок в положенный час, тут уж никуда не денешься. А Мармеладов? Станет ли он кланяться высокому чину, задравшему нос? Сыщик не был вольнодумцем, разумеется, однако дутых авторитетов никогда не признавал. Такой не только проигнорирует поклон, но и отпустит пару язвительных замечаний или по-другому спесь собьет. Щелчок по задранному носу обеспечит, уж поверьте. Другой вопрос: хорошо ли это? Империя всегда представлялась Мите пирамидой, построенной на манер карточного домика. В самом низу крестьяне, распласставшиеся на земле, да фабричные рабочие, сгорбленные под тяжким гнетом. На их спинах покоится вся кабинетная табель о рангах, непременно согнувшаяся в поклонах, соответственно занимаемому положению. Надобно это для того, чтоб конструкция имперская держалась прочно и основательно. Как древние атланты поднимали на плечах небосвод, так и русский народ каждодневно и ежечасно крепит государство своими поклонами. А если кто-то распрямился, встал во весь рост — зашатается пирамида, накренится угрожая падением. Армия и полиция тут же будут брошены на опасный участок, чтобы согнуть строптивца, а если потребуется — изъять и заменить на благонадежного. Мармеладов для людей, сидящих в самых верхних ярусах персона опасная. Скорее всего, приятель прав, предполагая, что главная цель тайной полиции — стравливать его с преступниками, выходящими за грань привычного. Людьми не менее опасными для шаткой конструкции, чем сам сыщик. И пока он побеждает большее зло, дают ему возможность жить спокойно. Не особенно кланяясь. |