Книга Волошский укроп, страница 42 – Стасс Бабицкий

— Конечно! — Игнатьев не злился, скорее был чрезвычайно обеспокоен. — Первое письмо от похитителя г-н Арапов передал мне сам, поскольку мы как раз встречались по… Одному важному делу. Теперь же скрыл свою встречу со шпионом. Как же так?

Мармеладов пожал плечами.

— У меня нет детей, потому судить о мотивах отца я могу только в теории. Но смею предположить, что г-н Арапов вчера узнал об отравлении пяти свидетелей по данному делу. Скорее всего от волнения за дочку он не сомкнул глаз целую ночь. А когда утром получил письмо от злодея, супруга смогла легко убедить обер-полицмейстера, что жизнь Анастасии важнее любых государственных интересов… Так что меня совсем не удивляет его молчание.

Игнатьев горестно повесил голову и минуты две молчал. В кабинете стало так тихо, что Митя начал различать тиканье ходиков на стене и осторожные шаги в коридоре.

— Вы правы, — проговорил дипломат. — Я без промедления отправлюсь к г-ну Арапову и заставлю его открыться. Пусть расскажет, какие именно сведения он сообщил Чылгын кюрту, а потом уже сообразим, что нам делать. Может быть, все еще можно исправить.

— Вряд ли вы преуспеете, Николай Павлович, — сыщик поднял правую руку, словно давая клятву. — Г-н Арапов будет все отрицать. Если он ради дочери отважился на измену, то уж дать вам ложное свидетельство и вовсе не постесняется.

Шаги за дверью, к которым прислушивался Митя, стали вдруг быстрыми и громкими, словно кто-то бежал по коридору. Причем бежали, судя по неровности топота, как минимум двое.

— К тому же второй наблюдатель еще не явился, — продолжал Мармеладов. — Может быть стоит прежде выслушать его доклад? А потом уж и к решительным мерам переходить.

Дверь распахнулась без стука, что было вопиющим нарушением не только правил хорошего тона, но и здешних строгих правил. На пороге возник адъютант по особым поручениям. Митя привык, что лицо Платона перебывало за последние дни и бледным, и красным, но теперь он выглядел позеленевшим, как человек с болезненным желудком. Ершов втолкнул в кабинет еще одного невзрачного типчика, на сей раз круглобрюхого.

— Вот, сучий сын… Упустил турка!

Филер начал сбивчиво оправдываться. Он сопроводил торговца, держась на положенном по инструкции расстоянии, до Триумфальной площади. Там шпион зашел в почтовую контору и отправил телеграмму. Достать ее не удалось: сунулся к почтмейстеру, да тот отшил.

«Стало быть, не только я с презрением отношусь к агентам охранки», — подумал Митя и пообещал себе не забыть пожать руку принципиальному коллеге.

У филера не было времени, чтобы добиться своего — турок мог уйти. Потому он плюнул на телеграмму и продолжил слежку. Торговец ковылял медленно, постоянно останавливался, чтобы отдохнуть. Снимал свой короб и ставил на землю. Иногда заходил в лавку, но ничего не покупал. Так кружили они по улицам около часа. Оказались в районе Патриарших прудов и вот здесь-то шпион испарился.

— Свернул он за угол, в переулок какой-то… Я выждал, сосчитал до десяти — как предписывает инструкция, вдруг он проверяет… Повернул за угол, а там никого нет. Либо он убежал, либо зашел в какую-то дверь. Подергал — все закрыто. Пробежался направо, потом налево…

— Упустил! — в гневе повторил Ершов.

— Да погоди, Платон! — отмахнулся Игнатьев. — Сколько времени прошло с того момента, как турок исчез?