Книга Волошский укроп, страница 39 – Стасс Бабицкий

— Смею полагать, часть корреспонденции уже прибывает устаревшей, расстояния-то в Европе изрядные, — проявил профессиональный интерес почтмейстер.

— Я вам больше скажу, половина всех этих депеш уже через час после отправки устаревает, — сокрушенно покачал головой дипломат. — Время сейчас дикое, безумное, ситуация меняется уже даже не по часам, по минутам. Прибавьте к тому, что часть агентов сообщает недостоверную информацию — кто-то ошибается, других перекупили иноземные разведки… Здесь сам черт ногу сломит!

— Отчего же вы не пригласите помощников? — удивился Митя.

— Секреты, будь они неладны! Строжайшие секреты. Все эти документы требуют только моего личного внимания. Однако же, что это я?! Мы ведь должны обсудить совсем другую историю, — Игнатьев повернулся к адъютанту, — Платон, голубчик, освободите стулья от этого хлама. Да, не стесняйтесь, сваливайте прямо на пол! А вы, господа, не желаете ли чаю?

Кавалергард, успевший подготовить места для гостей, бросился прочь из кабинета. Очевидно, на малейшие намеки начальства здесь было принято реагировать незамедлительно.

— История, которую мы должны обсудить, прескверная. Отвратительная, — Игнатьев снова уселся за стол. Сыщик успел заметить, что в кресле лежали три небольших подушки, видимо, для большего удобства. — Османская империя все никак не успокоится. Со времен Крымской войны, уж сколько лет прошло, а они все сети шпионские плетут.

— Так ведь и мы плетем, — заметил Мармеладов.

— А как же! — улыбнулся в ответ Игнатьев. — Лично вот этими вот руками узелки завязываю… Но мы-то за правое дело. За веру, царя и Отечество.

— А они сербов режут. Наших славянских братьев, крещеных в единой вере! — взорвался Ершов, как раз в этот миг вошедший с чайным подносом.

— Ну-ну, будет, — осадил его дипломат. — Хотя режут, конечно. Святая правда. А мы вмешаться не можем, связаны руки мирным договором. Хотя уже давно пора собрать все славянские народы под одно крыло.

Дипломат выразительно посмотрел на портрет императора. Потом кивнул адъютанту и тот начал разливать чай в маленькие стаканчики необычной формы — стянутые посредине, словно барышня в корсете.

— Но речь-то о другом. Когда турки на Балканах кровь льют, это как бы дело внешнее, тут мы зубами скрипнем, но укусить не сможем. А вот когда в Москве, почитай в самом центре, ребенка крадут — вот тут мы реагировать можем и должны! Ни один мирный договор такого не дозволяет. Шпиона надо поймать, как обычного хитровского лиходея и бросить за решетку. Платон, голубчик, насколько мы приблизились к этой цели?

Кавалергард коротко доложил об утреннем посещении рынка и выявлении подозреваемого. Дипломат согласно кивал, прихлебывая горячий чай из стаканчика. Митя попытался было перенять его манеру, но только обжег пальцы и язык. Мармеладов же к угощению не притронулся, он сидел, положив руки на трость, а сверху пристроив подбородок.

— Большинство турецко подданных в России находится под нашим контролем. Мы их… Как это говорится? Мене, текел, упарсин, — Игнатьев прикусил маленькое рассыпчатое пирожное с блюдца. — Пересчитали, одним словом. Однако есть такие, кто глубоко спрятан до поры, а потом вылезает и вредит.

— Как Мехмет-бей? — Митя, отчаявшийся напиться чаю, отставил подальше стаканчик и заинтересовался разговором.