Онлайн книга «Златорогий череп»
|
Фабрикант выслушал внимательно и даже заинтересованно, но потом нарочито зевнул и сказал блеклым голосом: — История занимательная, да… Но как она меня-то касается? — А вы когда родились? — На Николу-зимнего. — Тогда лично вам угрозы нет. Убийца выберет одного из рабочих, если они прежде не покинут фабрику. Смерть эта будет на вашей совести. — Вы совесть мою не вмешивайте. Лучше расставьте на те самые три дня полицию вокруг моего дома. Цепью! — Не выйдет, Кирилл Афанасьевич! Преступник умнее всей полиции вместе взятой, а сверх того, коварен и изворотлив. Порой я ставлю себя на место обычного убийцы и могу понять его мысли, предугадать дальнейшие действия. А с этим изощренным гадом так не получается! Если сделать по-вашему, Сабельянов увидит оцепление вокруг дома и ускользнет, да еще непременно каверзу учинит. Нет, его надо взять хитростью. — Господин Мармеладов, я вам как на духу скажу: все эти ваши погони, ловушки, ой, ай, держи-хватай… Мне это ни к чему. Мальчишки пусть тешатся, играют в «казаков и разбойников». А я человек деловой, мне фабрику останавливать никак нельзя. К тому же я вас совсем не знаю. Первый раз вижу. Не обижайтесь, но вдруг вы по наущению конкурентов меня стращаете? Я народ распущу, а они подхватят. К тому же то, что вы видите как благо для рабочих, оно ведь и не благо вовсе. У них оплата поденная, три дня простоя выйдут боком. Если вся угроза в том, что кого-то вдруг убьют — уверяю, люди сами не захотят уходить. Пришибут-то одного, а кормить семьи надобно всем. — Но разве вы не можете оплатить им эти дни, чтобы свести риск к минимуму? — Такой ценой? Еще не хватало. Считайте меня бездушной падалью, но я скажу прямо… Жизнь одного работяги не стоит трехдневных зарплат целой фабрики. — Но… — Нет, и не уговаривайте. Вы преступника упустить не хотите, а я — прибыль. Гребенщиков сердито схватил осколок расписной тарелки и уставился на него в лупу. Все дальнейшие аргументы он игнорировал, а потом и вовсе повернулся боком, давая понять, что сыщику здесь больше не рады. — Но останутся ли высокими прибыли, — сощурился Мармеладов, — когда с вывески на вашем здании исчезнет надпись «Поставщик императорского двора»? — Отчего же она вдруг исчезнет? — фабрикант зыркнул исподлобья и раздраженно смахнул со стола черепки. Вопрос задел за живое: больше двадцати лет он подавал прошения, во всех промышленных выставках участие принимал, с дворцовых интриганов за товары брал гроши, а им, напротив, совал пачки ассигнаций, чтоб поспособствовали. — У меня есть связи в столице и я надежно осведомлен, что супницами моими при дворе вполне довольны. Это фарфоры пусть спорят, у кого блюдце тоньше да прозрачнее. А у моего фаянса соперников нет. Его вся Европа ценит! — А вот представьте, прочтет Его Императорское Величество доклад об этом деле и лично вас из списка поставщиков вычеркнет. За неблагонадежность. — Небла… Как вы смеете! — Гребенщиков обиженно засопел. — Я потомственный почетный гражданин! Депутат от купечества в правлении публичных зданий и действительный член Московской коммерческой академии! По моей инициативе открылось Братолюбивое Общество снабжения неимущих. Раненым в турецкую войну триста рублей пожертвовал! Да я вернейший из подданных! — Не знаю, не зна-а-аю, — протянул сыщик. — Император сейчас в такой ярости пребывает после убийства батюшки. Узнает, что вы не захотели помочь в поимке преступника, который против помазанника Божия злоумышляет… |