Книга Аки лев рыкающий, страница 16 – Стасс Бабицкий

— Хм-м… Намекаете на рекламу в газетах? Или лучше устраивать лекции в публичных местах? С последующим катанием по улицам Москвы?

— Это уже вам решать. Но чем больше хорошего обыватель услышит об автомобилях, тем меньше он станет доверять выкрикам «моторофобов».

Дверь с грохотом ударилась о стену. Пузырев вошел, а точнее ворвался в трактир и буквально рухнул на стул. Иван старался выглядеть холодным и чуточку равнодушным, но даже стороннему наблюдателю было понятно, что внутри он мечется и задыхается от неразрешимой проблемы. Нервное напряжение проявлялось в подергивании левого века, в судорожном дрожании мизинца и в том, что изобретатель залпом выпил стакан крутого кипятку, даже не замечая этого.

— Ванюша, что стряслось? — заволновался г-н Щербатов.

Пузырев не ответил. На все последующие вопросы он также отмалчивался и только мое беспокойство: «Не обжег ли язык?» удостоил короткого: «Нет».

Наконец его оставили в покое.

— Похоже, господин Мармеладов, вы совершенно точно установили диагноз. Налицо febris amoris. А любовь самая неприятная из всех болезней, поскольку лекарства от нее не существует. При этом она подчас толкает людей на поистине безумные поступки. Здесь, на дальнем конце Черной Грязи, — Николай Сергеевич махнул рукой в сторону, противоположную той, откуда мы приехали, — один артист-куплетист построил замок. Натуральный замок, с крепостной стеной, высокими башнями по углам и подвесным мостом. Капиталы свои, заработанные на гастролях, вложил — мало. Бросил пить и курить, чтобы экономия вышла, влез в долги по самую маковку — все равно не хватает. Тогда этот белоручка закатал рукава и пошел камень тесать. Доски сам строгал, раствор для кладки месил. А все ради чего?

— Неужели ради любви? — воскликнул я.

— В точку, Жорж! Посватался он к оперной диве, та говорит: «За голодранца замуж не пойду, только за человека состоятельного, у которого дворец собственный имеется». Вот и расстарался куплетист. Построил замок, а на мебель и прочее убранство денег не хватило. Что делать? Натаскал сена с окрестных полей и натурально спал в стогу. Завтракал на подоконнике, на обед и ужин пил воду из колодца. Зимой чуть не окочурился от холода! Одним словом, настрадался вдоволь, но на людях появлялся с неизменной улыбкой, сочинял сатиры и пародии, веселил публику.

— Это не он ли своей певице миллион красных роз подарил? — вспомнил я прошлогодние сплетни.

— Он. Только не миллион, а что-то около трех тысяч. Может лишь на чуточку больше. Я на той премьере присутствовал и помню, что на сцене было целое море цветов, а слуги все выносили букеты, целыми охапками. Я начал считать, да сбился. Это уже потом в газетах приукрасили, про миллион.

— Миллион — это гораздо лучше для заголовка, — согласился г-н Мармеладов. — Привлекает читателей.

— Вам знакомо газетное дело? — удивился князь.

— Когда-то давно я писал литературную критику.

— А теперь? — я ухватился за возможность выведать хоть какие-то подробности об этом загадочном пассажире.

— Теперь не пишу.

И более ничего не добавил.

Помолчали с минуту, потом вернулись к прерванной беседе.

— О той женитьбе сочинили немало фельетонов, — я листал перед мысленным взором газетные страницы с ехидными карикатурами. — Певица согласилась обвенчаться с куплетистом, поскольку была уже, прямо скажем, в преклонных годах. Хотела уйти из театра красиво, не дожидаясь, пока антрепренеры вышвырнут за порог. Ее молодого муженька, благодаря связям супруги, любезно приняли в высшем свете Москвы и Петербурга. Потому и обвиняли их в том, что сочетались для обоюдной выгоды.