Книга Невинная помощница для альфы, страница 106 – Алиса Линд

Трентон Квин, как они меня называют, слово держит и договоренности выполняет. А то, что я бросил Эрнандесу вызов, когда мы договорились кланами — другой вопрос. Этот спор уже не на уровне кланов, а между нами лично. Если он откажется от дуэли, потеряет всякое уважение своих волков, весть о его трусости облетит всю Мексику, он не просто потеряет положение, это прямая угроза жизни. Немощный царь горы — идеальная мишень для тех, кто хочет на нее взобраться.

Мексиканский альфа замирает, слыша мои слова. Медленно оборачивается. Прищуривает глаза до узких щелочек. Втягивает носом воздух. Он в доброй паре десятков футов, но я ощущаю острую вонь его гнева. И ярости. Он уже понял, что от дуэли не отвертеться, а еще, кажется, не уверен в том, что одержит верх.

Он грубо передает Шону в руки телохранителю и направляется ко мне.

— Мерзкий щенок! — шипит, приблизившись. — Вероломная тварь!

— Ты мне просто не нравишься, Эрнандес, — отвечаю в тон и начинаю расстегивать рубашку. — Померяемся силой? Или спасовал?

Сеньор Лауренсио порывисто вздергивает руки к воротнику своей блеклой гавайки, надетой поверх засаленных костюмных брюк, и тоже принимается раздеваться.

Вокруг воздух становится наэлектризованным. Мексиканцы медленными шажками приближаются к месту дуэли. За спиной не вижу, но уверен, Белые тоже подходят. Вскоре мы с Эрнандесом уже стоим друг напротив друга в одном белье, а вокруг нас выстроилось плотное кольцо волков, очертив импровизированную арену. Еще бы, это не рядовая дуэль, а целое событие. Добытое в бою — твое, так гласит Кодекс волка. В случае проигрыша дряблого пятидесятилетнего мексиканца его клан перейдет ко мне. Все, чем он владел, и Шона в том числе. То же можно сказать и про альфу Грозы, но я такого не допущу.

Мы готовы начать драку, но прежде чем обратиться, выискиваю глазами свою девочку. Телохранитель Эрнандеса так и держит ее за плечо, стоя в первом ряду среди остальных мексиканцев. Она диким взглядом смотрит на происходящее. Прислушиваюсь к собственным мыслям — ничего. Похоже, она сейчас вообще ничего не думает, иначе отголоски ее образов так или иначе бы долетели до меня. У бедняжки шок. Потерпи немного, Шона, еще немного, и я заберу тебя обратно.

Пора. Веду головой вбок, вытягивая шею, позволяя себе начать трансформацию. Резь разливается по телу. В крови и так бурлит адреналин, а сейчас его становится еще больше. Позвоночник перестраивается, ломит ребра, конечности. И вскоре я уже стою на четырех лапах. Покрытый ощетинившейся шерстью, разъяренный, голодный, готовый разорвать противника на куски. Эрнандес обращается медленнее, он, похоже, давно этого не делал. Привык определять первенство оружием и жестокостью. Может, до какой-то степени это способ, но мы волки, у нас есть Кодекс, и он тоже связан этим священным документом. Лучше ему было завоевывать место альфы волчьим, а не человеческим путем.

Вскоре передо мной оказывается грязно-коричневый волк. У него шерсть цвета сухой листвы с вкраплениями серо-голубых прядей оттенка мокрой глины. Альфа Мексики крупнее меня, но если в моем теле только мускулы, то его комплекцию крупнее делает жир. Засиделся, толстозадый, давай, растрясай телеса!

В воздухе витает лютая смесь запахов — страха, азарта, любопытства, подавленности, надежды, ужаса… Но я безошибочно улавливаю один единственный уникальный аромат во всем этом букете — любви Шоны. Сейчас в ее глазах читается благоговение и нежность. Она простит мне весь этот жуткий спектакль, когда все закончится, но прежде мне следует положить конец войне.