Книга Невинная помощница для альфы, страница 116 – Алиса Линд

Он понимает мое состояние. Смотрит снисходительным взглядом и кладет руку на плечо.

— Успокойся Трэй, все уже позади, — воркует убаюкивающим голосом. — С ней то, что бывает с человеком, который вылетает из машины через лобовое стекло на скорости сорок миль в час (примерно 70 км/ч — прим. автора).

Селен делает приглашающий за собой жест и ведёт меня по коридору.

— Кожу головы посекло стеклом, сотрясение мозга, переломы ребер, рука сломана в двух местах, ссадины, ушибы… — он немного мнется, затем добавляет: — Но все уже позади.

Вымученно вздыхаю. Он умеет, блин, обнадёжить.

— Ей повезло, — продолжает Селен. — Во-первых удар смягчил мусорный бак, а во-вторых, хорошо, что рядом оказался Эван. Мы могли не успеть ее спасти, если бы они с Лючией были одни. Твоя омега была пристёгнута, в отличие от Шоны, и лишь стукнулась о подушку безопасности.

В голове начинают шевелиться шестерёнки. Мне сложно поверить, что Шона не пристегнулась на переднем сиденье. Но ещё сложнее, что Лючия нарочно врезалась, чтобы Шона оказалась на больничной койке. Точнее, не сложнее. Просто не хочется. Это очень неудобная версия. Не представляю, что сделаю с Лючией, если узнаю, что она специально подстроила эту аварию. С этой змеи станется. Но рассказать об этом может только Шона.

Трэй

Селен останавливается у нужной палаты. В высокое узкое окошко на дверном полотне с мутным стеклом видно, что внутри светло. Док распахивает дверь и пропускает меня внутрь. Шона, облепленная датчиками-присосками с закрытыми глазами лежит на каталке. Рядом стоит пикающее ее пульсом оборудование. Селен не стал бы его использовать, будь там «ничего серьезного».

— Зачем тут эти аппараты, Селен? — голос, вдруг севший, звучит глухо. Мной овладевает гнев. — Ты же говорил, ничего серьезного? Зачем солгал?!

Док заходит в палату и закрывает дверь.

— Сейчас уже ничего серьезного, — виновато тянет он. — Прости, Трэй, я не хотел тебя волновать. Ты сам только оправился. Я же вижу, как ты за нее переживаешь.

Подхожу к черной омеге. На лице уже почти затянулись несколько глубоких порезов. На голове местами выбриты волосы, кожа стянута скобками — похоже, там были раны, но уже срослись. Правая рука загипсована.

— Говори, насколько все плохо, — рычу, оборачиваясь к Селену. — Не надо меня жалеть. Ты знаешь, что «гонцу» я ничего не сделаю.

— Ну… Обнадеживает, что травм костей черепа не было, — снова издалека заходит Селен, от него распространяется легкий запах страха. — У нее было внутреннее кровоизлияние в брюшную полость из-за разрыва печени. — Страхом несет сильнее. Селен сглатывает ком в горле, затем продолжает: — Мы его купировали, но я не могу сказать, когда она очнется. Это может произойти когда угодно. Сейчас, следующим утром, послезавтра, через неделю…

Ноги становятся ватными. Трудно стоять. Я столько сделал, чтобы ее защитить, но все равно не справился.

— Но произойдет, да? — голос резко глохнет.

— Не могу ручаться, Трэй, — с сокрушающейся интонацией выговаривает Селен. — По идее, да. А так… Черт его знает.

— Шона, Шона, — бормочу, наклоняясь к ней. Чувствую дыхание, ровное, теплое, но сам факт, что она без сознания, рвет душу в клочья. — Почему же ты не пристегнулась?

Не могу смотреть на нее сейчас. Слишком больно. Разворачиваюсь и направляюсь в коридор мимо Селена.