Книга Дикарка для ректора Высшей академии ведьм, страница 39 – Алиса Линд

— Мисс Мэтьюс, мистер Грант уже вне себя, — тараторит Марсела. — Вы сказали, что встаете, полчаса назад. А вас нет и нет.

Наверное, мозг включил только речевой центр и ответил вместо меня. Умница, удружил.

— Я не помню, чтобы говорила такое, Марсела, — сажусь в кровати, — похоже, на автомате сказала. Сейчас спущусь.

Домработница уходит. Черт. Вот только гнева Теодора с самого утра мне не хватает для полного комплекта неприятностей.

Наскоро умываюсь и сразу одеваюсь в парадно-выходную одежду. Выбираю брючный костюм графитового цвета и серую блузку к нему. Надеюсь, мой выбор немного задобрит Теодора.

Спускаюсь в столовую спустя каких-то десять минут.

— В следующий раз Марсела будет будить тебя водой, если ты у нас в состоянии разговаривать во сне, Анис, — ледяным тоном скрежещет Теодор, чинно восседающий во главе стола.

— И вам доброе утро, мистер Грант, — усаживаюсь за стол, где мне накрыт завтрак.

Кофе и золотистая рюмка, в которую, похоже, вместо воды или алкоголя вставлено яйцо. Сырое что ли? И как это есть?

— С этого дня и в стенах Академии, Ректор Грант, — поправляет он злорадно скалясь.

Не могу сдержать презрительное фырканье. До чего же у него раздутое самомнение! Или это нормально для людей его полета, просто мне, сироте из детдома, невдомек?

— Ректор Грант, — повторяю по слогам. — Вы нарочно издеваетесь? — показываю на яйцо и опускаю плечи. — Я отродясь не видела, чтобы люди куриные яйца пили. Что мне с этим делать?

Он закатывает глаза и роняет лоб на раскрытую ладонь. Шумно выдыхает.

— Поехали. По дороге куплю тебе хотдог на заправке, — в голосе, на удивление, не злость и не досада, а явно различимое сожаление.

Поднимаюсь из-за стола, он кивает мне в сторону выхода из дома. В полочке для обуви различаю пару туфель на высоком каблуке. Черные, лакированные, красивые и… пугающие. Я ни разу не вставала на каблуки за всю свою жизнь.

Боязливо сую ноги в туфли и… ловлю очень странные ощущения в теле. Спина в пояснице прогибается сама. И это стояние на носочках, только с опорой на пятку, тоже ощущается непривычно.

— Пройдись-ка, — сзади долетает приказ Теодора.

Исполняю. Делаю пару шагов вперед, потом назад. На удивление, не так сложно, как казалось.

— Деревянно, — выплевывает Теодор. — Что делать, Марсела покажет тебе, как надо это делать.

А мне казалось, я прошла как манекенщица. Оттого особенно обидно слышать едко брошенную неудовлетворительную оценку. Ректор Грант подходит и, обвив мою талию, выводит меня на улицу. С его поддержкой идти не так сложно, но в груди прямо жжется обида и горечь. Он словно нарочно щелкает меня по носу на каждом шагу. Предлагает блюда, с которыми я не знакома, одежду и обувь, которая мне не свойственна, и вместо того, чтобы учить или хотя бы не унижать, будто целенаправленно клюет в мою неуверенность.

И, кажется, это оказывается последней каплей, на глаза наворачиваются слезы. Теодор подводит меня к своей машине, открывает переднюю дверь, поддерживает, позволяя забраться, а я всеми силами стараюсь спрятать взгляд, чтобы не показывать ему, что ему удалось меня пронять. Нельзя показывать врагу слабое место, раз уж я оказалась настолько бесполезна, что не наскребла сил справиться с эмоциями.

К счастью, мне удается успешно скрыть свой душевный раздрай. В следующий раз мне следует быть подготовленнее. Да, этот гад напыщенный и очень надменный, но я сама виновата, что не соответствую его миру. Он не шадит мои чувства, потому что просто не знает, что их надо щадить. И не узнает! Мне не нужны поблажки. И уж точно я не покажу ему, что меня ранит его язвительность, он ведь тогда начнет этим пользоваться!