Книга Охота на землянку, страница 44 – Лира Элиан

С минуту ничего не происходит, а затем я замечаю, как в моем отсеке загорается какой-то свет. Хмурюсь и немного пячусь, не забывая держать у горла осколок.

Какой-то мерцающий экран все разрастается прямо в середине комнаты.

Не понимаю, что это, а потому настороженно смотрю на это. Но в нем ничего не появляется. Только какие-то мерцания, а потом я будто отдаленно вижу фигуру Тарика.

Подскакиваю ближе, пытаясь разглядеть его снова, но он будто моргнул и исчез.

— Тарик? — шепчу с гримасой отчаяния.

Но потом слышу какие-то помехи, будто шум от рации.

— Ай… — когда слышу начало имени, тут же киваю.

— Да, да, я слышу! — пытаюсь не кричать, потому что переживаю, что стражи совсем скоро вернуться ко мне с ответом от Президента.

— С Лимом… порядок, — теряя часть звуков, говорит он, а я выдыхаю, и улыбаюсь.

Я не знаю видит он меня или нет, но мне хочется, чтобы он почувствовал.

— Тарик, спасибо… — шепчу я со всей своей возможной благодарностью и искренностью.

— Тебе… опас…ть, — дальше он что-то отвечает, но я не понимаю…

— Что? Я не слышу? Где ты? Почему ты не в шаттле? — закидываю вопросами, когда голограмма, образовавшаяся в комнате, начинает активнее рябить.

— Бежать…

Последнее, что мне удается распознать, когда резко все исчезает и замолкает. В отсеке становится абсолютно тихо, а я оседаю на кровать, так и держа осколок, залитый собственной кровью, и продолжаю повторять то, что услышала.

“Бежать”.

Но как?

— Господин Президент, — в кабинет заходит страж, он опускает голову вниз, как подобает, ставит ступни друг другу и выпрямляет спину. Руки им положено прятать за спиной, пока они докладывают важную информацию, — У заключенной из тридцать седьмого отсека бунт. Она… Кажется пытается себя убить.

— Кажется? — вскидываю брови вверх, опасливо скалясь. Разве можно прийти ко мне с важной информацией, не удостоверившись до конца?

Сам же внутри ликую, потому что я знаю, что эта фигуристая куколка просто протестует, пытается привлечь к себе внимание. Она точно не та, кто намеренно причинит себе вред. Она скорее меня убьет, чем себя.

— Она разбила стакан и приложила осколок к своей шее.

— Ясно, — усмехаюсь, расхаживая по кабинету и расправляя полы белой мантии, — Я разберусь сам. Не стоит нашу гостью донимать, явно девочка устала. Доложите, чтобы в ее камере накрыли ужин на двоих.

Страж тут же принимает приказ и удаляется, а я удовлетворенно закатываю глаза. Моя хищница беснуется, чем больше меня раззадоривая.

Вытягиваюсь во весь рост, предвкушая, как вновь завладею ее губами. А может… Мне удастся что-то большее, потому что никогда я так не хотел еще ни одну женскую особь. А эту… До боли в паху хочу.

Мои фиолетовые зрачки тут же начинают ярко светиться, потому что я не на шутку перевозбужден от собственных мыслей. Иду в душ, чтобы усмирить свой пыл, и переодеваюсь в более легкое одеяние: белая водолазка и штаны такого же цвета. Орудие, на всякий случай, прячу внутри своих ботинок.

Двери ее камеры открываются с характерным звуком, я делаю самый дружелюбный вид, на который способен. Шагаю вперед, резко тормозя у входа. Улыбка за секунду слетает с моего лица, как только я вижу Айнею, лежащую в красной луже.

Подбегаю к ней, оседая на коленях. Укладываю черноволосую голову к себе на бедра, штаны тут же пропитываются этой жидкостью со странным запахом, похожим на металл. Но я такой ранее никогда не чувствовал.