Книга Все началось с развода, страница 56 – Анна Томченко

— Ну ты же слышал, как ворота скрипели, новые сегодня ставили.

Мы с Гордеем ещё не успели отойти от прихожей, как домофон снова зазвонил, я нахмурилась, зная, что никаких гостей я не ждала, но все-таки, подняв трубку и включив камеру наружного наблюдения, я увидела молодого паренька в жёлтой куртке курьерской службы.

— Добрый вечер, вам доставка. Пропустите?

Я нахмурилась.

Но все же открыла дверь.

Молодой человек добежал до дома и протянул мне здоровый четырехгранный пакет с узким низом.

Я потерла лоб, стянула мягкую шуршащую бумагу, и под ней оказались кустовые пионовидные розы цвета молочного с вкраплением розового на сердцевинах.

— Ого, это что, папа так извиняется за испорченные ворота?

Я пожала плечами и с прищепки сняла записку.

«Для хорошего вина от не менее хорошего коньяка. С жаркой любовью, Ален»

36.

Гордей перегнулся у меня через плечо и любопытно засунул в нос записку, присвистнул:

— Нет, это не от папы.

Я пожала плечами, не собиралась ничего объяснять. Мне вообще казалось, чтолюбые объяснения в нынешней ситуации они глупо как-то звучат.

— Мам, а у вас все хорошо? — произнёс Гордей, когда я, подняв за ленточки пакет с цветами, направилась в сторону кухни.

— Ну как тебе сказать. Отец приехал, искал несуществующего любовника, размахивал руками, пытался изнасиловать.

Я осеклась, понимая, что не то ляпнула. А у Гордея напряглось лицо так, как будто бы он был каменным изваянием, либо увидел из-за угла одну из голов медузы горгоны. Нитка пульса на шее бешено забилась, а ладони автоматически сжались в кулаки.

— Мам, ты же сейчас шутишь, — Гордей прошёлся по мне взглядом и заметил синяки на запястьях.

В глазах полыхнул огонь, и сын, качнувшись в сторону двери, хрипло выдохнул.

— Это какое-то дерьмо.

— Успокойся, пожалуйста. Не надо ехать, бить ему морду либо доказывать как-то свою правоту. В этой ситуации, поверь, уже ничему не суждено случиться, ничего уже не произойдёт. А лишние скандалы ну зачем они нам сейчас?

— Но ведь папа не ошибся по поводу любовника, — вроде бы и с пониманием, но в какой-то момент с ноткой укора произнёс Гордей, а я пожала плечами.

— Может, и не ошибся. Ну, в конце концов, что такое молодой любовник по сравнению с беременной бабой? Согласись, ничто!

Гордей остался стоять в прихожей, а я прошла на кухню, вытащила высоченную глубокую вазу, быстро набрала в неё воду, высыпала пакетик для цветов внутрь размешала. И, не вытаскивая из нежной, чуть ли не шёлковой бумаги, поставила букет.

Гордей медленно зашёл в кухню, словно бы не понимая, стоит ли ему действительно оставаться здесь или как, но потом все-таки выдохнул и произнёс:

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. — Сказала я тихо и ощутила, что сын приблизился со спины, обнял меня и уткнулся носом мне в волосы.

— Прости, прости, что я не был дома.

— Да, я тебя умоляю. Думаешь, его что-то бы остановило?

— Мам, ну это же ненормально.

— Я знаю. Но это не означает, что я на все закрою глаза.

Вечер был пропитан ароматом не варенья, а земляничного вина, хотя ничего подобного в доме не водилось. А я просто помнила этот аромат из отпуска в Крыму.

Там в одной маленькой кафешке домашнее вино всегда подавали, вот точно такое же кисловато-сладкое.

Уйдя спать, я трижды проверила дверь и снова не смогла вернуться в спальню, поэтому заняла прежнюю, гостевую и Гордей, только заглянув в щелку между косяком и дверью тихо произнёс: