Книга Все началось с развода, страница 53 – Анна Томченко

Я если сейчас промолчу, то ещё через полгода он приедет и доделает своё дело до конца.

И ладно, если он просто изнасилует, а не грохнет меня в пылу вот такой вот горячки.

— Мама, мама. — Тихо прошептала Зина и закачала головой. — Мамочка, моя Мамочка.

Она потянулась руками ко мне, но я прикусила губу и покачала головой.

— Поэтому теперь у вас есть отдельно мама, отдельно папа, никакой игры в счастливую семейку Флинстоунов больше не будет.

— Мама, он что, действительно, мам? — Затряслись губы у Зины.

Я не стала ничего говорить, отвернулась и пошла на кухню.

Зина медленным шагом следовала за мной.

— Мам, как он мог? Ну, он же, я не знаю.

— Увидишь, спроси, утоли своё любопытство.

Я всучила дочери стакан с водой, и она, клацая зубами по стеклянному ободку, жадно все выпила. Вернула посуду и глаза зацепились за следы пальцев на моём запястье.

И у дочери бешено забилась венка пульса.

— Мамочка, — тихо произнесла она, стараясь прийти в себя, но я только скривила тубы и мотнула головой.

— Не надо никаких мамочка, не надо никаких папочка, я тебя умоляю. Мне изначально эта идея казалась бредовой, что отец пытается каким-либо образом, всеми возможными путями создать иллюзию того, что ничего не было. Все было, мы развелись, у него есть другая женщина, которая от него беременна. Пусть он теперь этим и занимается.

— Ты на него заявление написала?

— Напишу! — Произнесла я строго и отвернулась. Мне только жалости сейчас чужой не хватало. Ненавидела. Жалость всегда пахла первыми нарциссами и какой-то брагой, которая автоматически убивала весь цветочный аромат.

Я развернулась к дочери спиной убирая в посудомойку стакан, и в этот момент Зина качнулась, обняла меня со спины и уткнулась носом между лопаток.

— Мамуля, милая моя мамочка. Мам, ну я не знаю, ну, может быть, тебе съездить куда-то отдохнуть или ещё что-то.

Меня почему-то очень больно во всей этой ситуации всегда резала тема того, что как бы дерьмово мне не было от дочери я ни разу не услышала фразу: «мамочка, ну ты приедь, хотя бы на недельку поживи у меня».

— Нет, Зин, спасибо. У меня здесь очень много дел. Послезавтра у меня эфир на телевидении. Поэтому давай ты как-то сопли соберёшь. И не будешь ходить и сетовать на то, что, как такое могло произойти. Это произошло как раз-таки закономерно, это произошло, потому что кто-то охамел от вседозволенности, кому-то очень скучно живется, поэтому давай мы с тобой как-то сейчас выйдем из этой петли разговора. И обсудим то, из-за чего ты приехала.

— А я просто приехала, потому что ты трубки не брала.

— А зачем ты мне звонила?

— Сказать, что папа в бешенстве, вечер до конца не досидел, собрался, уехал.

Злой как черт.

— Ну вот а я уже спала, когда ты мне звонила, поэтому я не знала, что он злой, как черт, поэтому я, как идиотка, пыталась его успокоить. Я, перепугавшись, думала, что у него белая горячка, что он сошёл с ума, что что-то не то произошло у него и как идиотка, вместо того чтобы первой попавшейся вазой зарядить ему в голову, я его пыталась успокоить. Но успокаиваться, как ты понимаешь, он не собирался.

Я развернулась в кольце рук дочери и посмотрела ей в глаза.

— Так что давай. Мы не будем на этом заострять внимание. Если хочешь, мы можем с тобой попить чай. Я вытащу земляничное варенье домашнее.