Книга Измена в прошлом, страница 43 – Марта Макова

— А потом, Паш? Почему развёлся?

— Не прижился. Тоскливо мне там было. Работы нормальной нет, советский диплом об образовании там нафиг никому не нужен. Потом ещё инфекцию какую-то подхватил, еле выкарабкался, все деньги на лечение потратили. Через два года аллергия на солнце началась жуткая. Да и родственнички жены достали, честно говоря. Всё детей от меня требовали. Они же презирали меня, вторым сортом считали. Но за мою внешность мне простили даже происхождение. "Какой генофонд! Не беда, что русский, зато какие красивые и здоровые дети от него родятся!" — зло передразнил кого-то Пашка.

— У тебя есть ещё дети? — захлебнулась я вопросом.

— Нет, Юль. Кроме Серёжки у меня детей нет.

Я молча кивнула в темноте и, закусив губу, попыталась скрыть улыбку облегчения. Нехорошо, Юля, радостно злорадствовать. Неправильно это. Некрасиво. Низко.

— В общем, развёлся я. Сюда приехал, к вам. А тут…

— И тут облом. — не удержалась я от ехидной реплики. Пашка только горько усмехнулся.

— Понял, что здесь никому не нужен и махнул в Канаду.

— Кудааа?

— В Канаду, Юла, в неё родимую.

— Ты жил в Канаде?

— Все эти годы. — подтвердил Пашка.

— Вот так занесло тебя. — удивлённо выдохнула я. Подумать только. Я почему-то была уверена, что он всю жизнь прожил в Израиле. Или в России. — Почему в Канаду, Паш?

— Климат подходящий. — на секунду запнулся, и всё же признался. — И от вас подальше. Боялся, что не сдержусь.

Бежал от нас с Серёжкой, значит. Как от чумы. Обида, с которой я боролась столько лет, снова приподняла свою змеиную голову.

— Ну и как, помогло тебе?

— В общем и целом да. Я начал жизнь с нуля. Заставил себя не думать о вас.

— Получилось?

— Угу — мрачно буркнул в темноту. — Почти.

Паша тоже почувствовал, как меняется атмосфера вокруг нас. Тяжелеет с каждым его признанием. Делает воздух в комнате густым, тягучим. Приходится с трудом проталкивать его в лёгкие.

Мужские руки, до этого ласково массирующие мои ступни, скользнули вверх по икрам, и легонько сжали их. Пашка наклонился и прямо поверх одеяла, одну за другой поцеловал мои коленки.

— Юль, я должен рассказать тебе. Хочу чтобы ты знала всё обо мне. Если кто и может меня судить, то только ты.

— Я тебе не судья, Паш. — неожиданно для самой себя протянула руку к склонённый голове и запустила пальцы в его волосы. Такой привычный, неосознанный жест. Я и Серёжку так всегда утешала.

Это всё темнота виновата. В ней весь мир выглядит по-другому. Маленьким островком кровати, а вокруг ничего и никого. Безвременье. Здесь и сейчас мы проживаем одну жизнь, утром, если взойдёт солнце, будет уже другая.

— В Канаде у меня тоже поначалу не очень складывалось. — в голосе Пашки звучала горькая насмешка над самим собой. Не очень-то весело ему самому вспоминать прожитую жизнь. — Никому я на фиг там не сдался. Мыкался несколько лет в поисках счастливой жизни. Даже моделью работал. Снимался для рекламы мужского белья и спортивной одежды. Один сезон золото мыл с артелью. Лесорубом поработал. Всю романтику брутальной канадской жизни попробовал.

— Бороду отращивал? Как настоящий лесоруб? — не смогла я удержаться.

— Дааа… Топором бриться, знаешь ли, не очень удобно. — поддержал Пашка.

— В общем первые годы были весёлыми. Канада мне понравилась. Я мотался по стране, посмотрел её всю, всё попробовал. Только через пять лет осел на одном месте.