Книга Измена в прошлом, страница 64 – Марта Макова

Покупал в плавучем магазине живую рыбу и очень вкусно готовил её к моему приходу. И к определённому времени прибегал на пристань, чтобы встретить речной теплоходик "Москва" на котором я возвращалась с работы. В нашем городе, расположенном на двух берегах реки, был и такой вид городского транспорта. По Волге, на речном трамвайчике, мне было быстрее добраться с работы и на работу, чем с пересадками на автобусе. Да и гораздо приятнее дышать свежим воздухом на открытой верхней палубе, чем жариться в переполненном, душном, пахнущим бензином, автобусе.

Вечерами ходили купаться, благо жили рядом с рекой. Маленький катерок перевозил нас на остров с широким песчаным пляжем и мы наслаждались прохладной водой, горячим, нагретым солнцем, песком. И последним рейсом возвращались в душный, раскалённый город.

А в выходные Пашка брал у какого-то знакомого моторную лодку, и мы уплывали на ней вверх по течению, на небольшой пустынный остров с песчаной отмелью. Ставили там палатку, разводили в ночи костёр и охлаждали арбуз и вино в реке, привязав сетку-авоську с ними к торчащему из воды кусту.

Пашка учил меня плавать, и уроки чаще всего заканчивались страстным сексом тут же на безлюдном берегу или в палатке, на надувном матрасе, который смешно скрипел под нами.

Мы провожали кроваво-красные закаты, смотрели на огни проплывающих мимо кораблей, спали в обнимку и встречали тихие розовые рассветы.

— Юла, в этот раз не получится поехать в Кисловодск. — глухо и осторожно проговорил Пашка.

Я жарилась на солнышке вытянувшись на животе и положив голову на руки, а Пашка сидел рядом, набирал в ладонь горячий песок и тонкой щекотной струйкой сыпал его мне на спину, выводя замысловатые виньетки и узоры.

Новость для меня была неожиданной. Но не настолько, чтобы возмутиться или испугаться. Слишком хорошо и расслабленно мне было сейчас. Я только приоткрыла один глаз и прищурившись посмотрела на мужа.

— Почему?

— Соревнования. Мы шестнадцатого улетаем с командой во Владимир.

— Странно. Вы не ездили в прошлый раз.

Опять всё шло не так. В этой жизни постоянно что-то изменялось.

— Юль, я не могу подвести команду. Они рассчитывают на меня. — пытался оправдываться Пашка.

Я задумчиво прикусывала нижнюю губу и рассматривала золотистые песчинки, прилипшие к загорелому мужскому телу.

— Ла-а-адно. — протянула, стряхнув песок с ладоней и садясь рядом. — Всё равно эта поездка в Кисловодск не удалась. Помню, меня постоянно мутило и рвало.

— Ты отпускаешь меня? Не обидишься? — пытливо, даже неверяще смотрел на меня Паша. Я только плечами пожала.

— Не обижусь.

Как ни странно, но я всегда точно знала, в какой день я забеременела Серёжкой. Десятого августа. И ровно через неделю, в день нашего приезда в Кисловодск меня догнали первые признаки токсикоза. Утро семнадцатого августа я встретила с жуткой тошнотой.

Август, под выцветшим добела небом, был пропитан теплом с едва заметным запахом приближающейся осени и затаённым ожиданием чуда. Мы молчали, не обсуждали, даже не упоминали в разговорах возможно наступившую беременность. Я осторожно прислушивалась к себе, к своим внутренним ощущениям. Ничего особенного пока не чувствовала, и отгоняла все мысли и преждевременную радость, суеверно страшась сглазить.

Пашка стал ещё внимательнее и заботливее. Ухаживал за мной. Нежно и трепетно ласкал и любил меня. Приносил гладиолусы и астры. Скупал, у торгующих на бульваре дачников, свежие фрукты и ягоды. Кажется, столько яблок, груш и малины, как этим летом, я за десять предыдущих не съела.