Книга Измена. Я не сломаюсь, страница 77 – Марта Макова

— И я бы не смог.

— Откуда такие подробности про Дениса? Вика рассказала?

Костя только невесело усмехнулся.

— Хорошая у тебя подруга. Тигрица. Думал, глаза мне выцарапает. Так расчихвостить меня, я чувствовал себя последней сволочью. А ещё она очень чётко объяснила, почему ты не сможешь меня простить.

Костя тревожно заглянул мне в лицо и снова попытался взять меня за руку.

— Агата, ты простишь меня? Я виноват, знаю. Я уже понял, каких дел наворотил.

Костя, всё-таки поймал мою руку, переплёл наши пальцы и, поцеловав тыльную сторону моей ладони, накрыл сверху второй рукой.

Я только тяжело вздохнула. И всё вроде встало на места, всё прояснилось, всё правильно, но…

Эту ночь мы спали в разных комнатах, я в своей девичьей спальне, а Косте постелила на диване в гостиной. Не знаю как он, а я так и не смогла сомкнуть глаз до рассвета, ворочалась на кровати, даже тихонько поревела, оплакивая свою неудачную влюблённость.

В Питер мы всё-таки вернулись порознь.

На следующий день я уехала на дневном поезде. Костин самолёт до Питера улетал поздним вечером.

Костя проводил меня на вокзал, посадил в вагон и с каменным лицом остался стоять на перроне, смотря вслед увозящему меня поезду.

Мы не ругались, не принимали судьбоносных решений, не говорили слов о разрыве. Просто попрощались. Как далёкие, чужие друг другу люди. Не враги и не друзья.

Я смотрела в вагонное окно на мелькающие за ним здания, на родной город, который я снова оставляла позади и думала, думала. О том, что будет с нами дальше. И как же больно вот так расставаться. О том, что для Кости наши отношения были не просто сексом, а чем-то большим. Я же чувствовала это, видела в его глазах. Почему он так поступил? Неужели, действительно не мог по-другому?

Пила горький невкусный чай из стеклянного стакана в фирменном подстаканнике. Тосковала по утраченной любви и фальшиво улыбалась, отвечая что-то невпопад на вопросы попутчиков по купе.

И, наконец, забившись на свою верхнюю полку, провалилась в тяжёлый, муторный сон в котором я снова бегала по заброшенному зданию, а из мёртвых проёмов окон на меня неумолимо надвигалась, поглощающая всё вокруг, тьма.

Питер встретил, неожиданно ярким, солнечным днём и радостными визгами встречающей меня Вики. Глядя на неё меня немного попустило. Вот я, вот Вика и вот Питер, всё как мы мечтали! Жизнь продолжается.

Оставшиеся праздничные выходные я просто гуляла, ходила в кино и на выставки. Костя, пару раз звонил, хотел встретиться, но я отказалась. Ужасно скучала по нему, не могла смириться с тем что всё между нами закончилось. Я не разлюбила его, но недоверие и обида, как тяжёлая, серая туча заслоняли собою всё, мешали дышать полной грудью и радоваться жизни.

Иногда, особенно, невыносимыми одинокими вечерами, мне так хотелось его увидеть, что я брала в руки телефон, чтобы, наконец, позвонить, но усилием воли останавливалась. Буквально била себя по рукам. Дура, ты, Агата, ду-ра!

На улицах я оглядывалась на всех высоких парней, невольно ища в них знакомые черты. Вот у этого голубые глаза, а у этого похожая улыбка, или цвет волос, или внезапно голос. Однажды, спускаясь в метро, я увидела знакомую куртку, и сердце дёрнулось так, что пришлось прижать руку к груди, унимая боль.

Я едва не свернула шею, пытаясь рассмотреть парня, на соседнем эскалаторе, идущем вверх. Но парень так и не обернулся. Наверняка это был не Костя. Зачем ему ездить в метро, если у него есть машина? Но бестолковое сердце долго не хотело возвращаться к нормальному ритму.