Книга Кот по имени Семён Семёнович Горбунков, страница 18 – Ольга Назарова

— Мамочки-кошечки, тип в наморднике! — Семён Семёнович по кошачьей своей привычке тоже включением света не озаботился, а пошел в ванную попить — любил проточную воду. В его институте один из кранов умывальника на первом этаже всегда подтекал, вот кот и отправился осведомиться, нет ли тут такого же удобного поильника.

Услышав звонок в дверь, он затаился, а потом решил пойти проверить, кто пришел, да оступившись на скользком бортике раковины, уронил на пол мыло в мыльнице…

Дальнейшее кота ошарашило — ворвавшийся к нему тип в вышеупомянутом наморднике и с явно мрачными целями, взвыл что-то про его людинку, а потом, шагнув дальше, встал ногой на кусок мыла и…

— Нападаюююют намордные типыыыы! — взвыл кот Горбунков, пытаясь уклониться от летящего на него агрессора, который орал, пожалуй, громче, чем кот, размахивал руками, запутался в полотенце, с размаху врезался в раковину, и согнувшись пополам, нырнул головой в ванну, куда уже скрылся от нападения отчаянно перепуганный Сёма.

Дальнейшее не оставило бы равнодушным ни одного режиссера фильмов ужасов — пронзительные, на грани ультразвука вопли на два голоса из тёмной ванной комнаты, грохот, неожиданный для такого небольшого, и, в сущности, не богатого мебелью пространства, вылетевшее из темноты нечто со сверкающими звериным светом глазами и размером в два раза больше, чем только что имелся у кота.

Ирина рванула навстречу этому явлению, поймала в полёте Горбункова и крепко прижала к себе.

Наверное, это было не очень разумно, если учитывать их совсем недавнее знакомство — кот, жутко перепуганный вторжением с нападением, мог бы и поцарапать. Мог бы, но не стал, зато распластался по её руке, уткнулся головой в сгиб Ириного локтя и часто задышал от волнения.

— Бедный ты мой, золотой, хороший, ну, всё, всё. Он что, на тебя наступил, слон такой? — Ира включила свет и, заглянув в ванную, замерла от открывшейся её картины — над краем ванной царила нижняя часть Сергеева тела, стыдливо прикрытая розовым банным полотенцем, а остальное почему-то пребывало внутри, словно её бывший жених собрался нырять за жемчугом… Причём вся это фантасмагория сопровождалась завываниями и весьма невнятной руганью.

— Ээээ, и что бы это значило? — Ирина вполне хладнокровно осведомилась у виднеющейся над краем ванны половины Сергея — как выяснилось фамильная язвительность ей передалась в полной мере. — Ты что? Решил самоспуститься в сливную трубу и там постыдно застрял? Что, не вышло просочиться в канализацию? Печааальноооо!

Ирина, покрепче прижав к себе кота, недрогнувшей правой рукой запечатлела дивную в своей оригинальности картину.

— Лучшее лекарство от слёз! — подумала она, — И захочешь о таком пожалеть — не получится ведь! Зато, как антистрессовое средство от печальных раздумий — самое то! Чего я вообще расстраивалась, а? Это рыдать надо было бы горючими слезами, если б это дивное создание не прокололось и осталось со мной!

«Дивное создание» выло, взбрыкивало ногами, и, наконец, собрав воедино своё самообладание, вынырнуло на поверхность. Узрев физиономию бывшего жениха, Ирина отшатнулась — его лоб венчали ровнёхонькие параллельные полосы царапин, мастерски нанесённые «с двух лап», которые шли от середины лба под волосы, на которых чепчиком-миниатюрой кокетливо красовалась медицинская маска.