Книга Кот по имени Семён Семёнович Горбунков, страница 2 – Ольга Назарова

Так Семён Семёнович оказался выставлен в осенний, полный листьев и мелкого дождика, институтский внутренний дворик.

— Дружище, ты извини, потерпи немного, ладно. Эта гангрена успокоится, и я тебя обратно заберу! — обещал ему взволнованный и ощущающий себя виноватым начальник охраны.

Так прошел день, потом второй… К Семёну Семёновичу проложили народную тропу желающие угостить его кусочком чего-нибудь этакого, поставили ему коробку с мягкой подстилкой, даже навесик от дождя соорудили, но никто его так и не забрал назад — гангрена, по-видимому, не желала успокаиваться.

— Ну возьмите же хоть кто-нибудь Семёна?! — время от времени взывали поклонники Сёмы, как они фамильярно к нему обращались, только вот у всех было что-то или кто-то, мешающие забрать кота к себе.

Он расстраивался, конечно, но кротко терпел, веря, что люди обязательно его не бросят — они же такие хорошие!

В осенний малолюдный, то есть выходной день, кот, обойдя свои новые владения, со вздохом устроился на влажноватой подстилке и начал мечтать, как он снова вернётся к людям, как вдруг услышал чьи-то шаги. Кошачье любопытство неискоренимо… Сёма выбрался из укрытия и отправился поинтересоваться, кто же пришел.

Эту девушку Семён Семёнович знал… Ну, конечно же знал. Так же, как и всех остальных, кто работал в его институте. Она была из тех, кто с ним не здоровался, не гладил, никогда не подходил и ничем не угощал.

Нет-нет, он был не в обиде — просто констатировал тот факт, что не очень-то ей нравится.

Именно это ему поначалу и мешало… А она зачем-то зашла в самый глухой угол дворика, как раз туда, где была спрятана в кустах коробка Сёмы — его единственное земное достояние и имущество. Некоторое время Сёма из деликатности не выходил — понятно же, что пришла она не к нему.

Правда, потом, услышав, как она плачет, кот засомневался…

— А вдруг она ещё больше расстроится? Нет, не пойду!

Когда слёзы перешли в затяжные с надрывом и горестным всхлипом рыдания, Горбунков не выдержал и вышел.

— Так и есть! Морду лапами натёрла, вся красная… Ой, и поскуливать начала. И чего делать? Позвать кого-то? А кого? Я ей не нравлюсь, а кто ей нравится и как его найти? — Семён переживал и волновался — люди же такие хорошие, как ей помочь?

Так и не придумав, кто сможет утешить красную, скулящую с натёртой лапами мордой девушку, Семён Семёнович решил действовать сам!

— Ну, что же мне делать? Ей же плохо! И становится всё хуже! Вон, сначала только из глаз капало, а теперь и из носа течёт — она уже кучу бамажек выкинула, которыми нос осушает! Он не осушается!

Сёма осторожно выбрался из кустов, запрыгнул на самый дальний от девушки край скамейки и мееедленнно покрался к ней. Как к мышке.

— Вот бедненькая, переживает! — отчаянно жалел рыдающую девицу кот. Выброшенный, никому не нужный кот по имени Горбунков Семён Семёнович.

Если бы её попытался описать кто-то, только что видевший, то сказал бы, наверно, нечто вроде:

— Да такая… никакая! Обычная.

Это ещё если бы вспомнил, что вот эта самая обычная рядом прошла. А ведь скорее всего и не вспомнил бы.

Она знала… Всегда подозревала это — она никакая! Пустое место, которое только всем мешает, а её близким ещё надо думать, а куда же такую пристроить? Куда девать неудобную, неталантливую, нелюбимую, никому ненужную?