Книга Дорога к себе, страница 31 – Ольга Назарова

— А где тут магазин?! Ээээй, где тут магазииин?!

— Эй — это в лесу, а я — Фёдор Семёнович, — строго ответил дед. — И какой тебе ещё тут магазин? Всё, что нужно, или из посёлка надо возить, или автолавку ждать. Завтра как раз приедет — тебе повезло.

— Повезло? Да у меня продуктов нет! — возмутился Николай. — А доставку заказать?

— Нет тут такого! — хмыкнул Фёдор Семёнович.

— Да не может этого быть! — уверенно фыркнул Николай, вызвав громкий смех пока невидимой ему соседки справа.

— Наивный-то какой юноша!

— Да какой я тебе юноша! — рявкнул умный и воспитанный Коля.

— А что? — кусты у рабичной сетки, служащей слева и справа забором родового гнезда Мироновых, с треском раздвинулись и в проёме показалась плотно сбитая женская фигура в халатике развесёленькой расцветки под кодовым названием «вырвиглаз» и поддетыми под него штанами типа «леопёрдовые лосины». Всё это многоцветие на фигуре, чем-то вызывающей ассоциации с испанской каравеллой, ввело Коленьку в транс. — Нет, а что такое? Вполне себе молодой. Ну, по крайней мере, не очень-то старый! — оценила его соседка.

И громко добавила, обращаясь к Фёдору Семёновичу:

— Федь, а чего это он такой грязный? А?

— Да ехал по старой дороге, угодил в лужу.

— И чего? — удивилась дама.

— Ну чего-чего… завяз там по самое не хочу — ездит-то на пузотёрке паркетной!

— Аааа, так он в лужу сел? — обрадовалась соседка.

— Ага! Причём, буквально.

Такое бесцеремонное обсуждение его драгоценной натуры Коленьку оскорбило чрезвычайно! Прямо аж до глубины души!

— Да что вы себе позволяете! Да что б я тут остался хоть на час… — начал было Николай. И тут по улице с шумом проехала совершенно неожиданная для здешних мест машина — чёрный дорогущий внедорожник самого хищного вида.

И тут Николай как-то вдруг припомнил, зачем он сюда вообще приехал. Нет, он не забыл, что прячется… просто как-то запамятовал слегка, поражённый бытовыми особенностями своего нового жилища.

— Это они! — ударила в висок страшная мысль, — Меня нашли!

Рывок Коли в заросли крыжовника был сродни заячьему прыжку.

Соседи уставились друг на друга через участок Мироновых, и оба изумлённо заморгали — был Коля и нету Коли…

— Федь, а Федь, а чего это он? — наконец-то выговорила «каравелла».

— А это, Валь, он, наверное, что-то в гм… нужном месте позабыл. Ну, позабыл, а потом это… вспомнил! — осторожно предположил Фёдор Семёнович. — А до того места уже не успел!

— Ой, а сейчас он чего? Глянь, ползёт! — Валентина Ивановна метнулась вглубь своего участка, приволокла монументальную табуретку, установила её у рабицы и взгромоздилась на неё, чтобы ничего не пропустить. — Федь, прикинь, натурально ползёт под крыжовником!

Николай, сообразивший, что тревога была ложной, не то, чтобы полз, он просто пытался выбраться из чрезвычайно колючего куста, разросшегося за годы до монументального колючего островка, и оставить хоть какое-то количество шкурки на плечах в целости и сохранности… Ну хоть на память.

Когда Коля выполз на заросшую травой дорожку, он просто сел там и решил, что с места больше не сойдёт — чисто из чувства противоречия жестокому и такому несправедливому миру!

Правда, выбрал он это самое место слегка неудачно — оно было, во-первых, очень солнечным, а во-вторых, отлично видным Валентине.

Солнце сразу стало прогревать измождённый Колин организм, живенько высушивая влагу и грязь, а заодно напоминая, что этот самый организм без воды долго жить не может, зато загнуться от сухости запросто в состоянии!